в чем возят зеков
Тюрьма на колесах
Мне представился уникальный шанс попробовать себя в роли караульного и понаблюдать за жизнью столыпинского вагона, или, как его называют, тюрьмы на колесах.
Звонок с воли
Из города мы выехали в 12 часов ночи. Вагон с зеками последним присоединили к поезду “Минск-Кисловодск”. Снаружи это совершенно обычный вагон, только окна расположены лишь с одной стороны, и то зарешечены, их необходимо закрывать даже летом, в жару, чтобы ничего не вкинули внутрь. Возле двери – звонок. Я нажимаю кнопочку, и попадаю внутрь. Теперь, хоть я и нахожусь в купе конвоя, свобода осталась снаружи, конвойным живется не лучше, чем самим заключенным. Практически всю дорогу они не спят: на каждой станции необходимо принять и, если такие есть, сдать заключенных.
Внутри интересно. Часть вагона отведена сопровождающим: первым идет купе проводника, кухня, купе, где работает начальник, и спальня дежурных конвоиров (они меняются каждые два часа). “Зековская” часть напоминает плацкартный вагон без боковых полок. Всего там восемь камер, две из них малой вместимости – вполовину меньше большой. Наполняемость большой камеры – до 16 человек, малой – до 6. В большой камере вторая полка откидывается и образует горизонтальный мостик посреди камеры, за счет этого помещается больше человек.
Все камеры зарешечены, на дверях пепельница (заключенным по очереди разрешают курить) и “кормушка” – окошко, куда подают открытые банки пайка. Дверь открывается лишь на половину, толстым приходится протискиваться, втягивая живот. Каждая камера закрывается на четыре замка: автомат, полуавтомат, навесной и защелка. Ключи хранятся у начальника конвоя.
Всего в составе караула 8 человек, все они возрастом около 30 лет, лишь повар чуть старше. Начальнику караула Олегу – всего 27, но он не по годам строг и молчалив.
Пять лет назад заключенных перевозили солдаты-срочники. В то время было много побегов, издевательств караульных над своими подопечными. Тогда за столыпинским вагоном прочно закрепилось название “борделя на колесах”. Теперь службу несут контрактники. Заключенные со стажем признаются, что солдат боялись, потому что те “безбашенные”, действия же профессионалов более предсказуемы – уже знаешь, чего от них ожидать.
P.S. Довелось мне как-то наблюдать работу почтового вагона. Очень они похожи, только вес товара отличается…
Небольшая историческая справка:
Возить по железной дороге заключенных начали в 1858 году. Сначала этим занимался стрелецкий приказ, затем вооруженные башкирцы, казачий полк. Когда конвойные войска были переданы в ведение Минюста, появился знаменитый «столыпинский вагон» – оборудованный под «спецперевозки». Это название так и осталось у вагона, в котором перевозили арестантов. После революции конвой вернулся в ведение силовиков. И лишь с 1 января 1999 года, солдат-срочников вновь сменили контрактники Минюста.
Всего по России сегодня по 164 маршрутам курсирует 50 вагонов с арестантами в сопровождении 23 тысяч конвоиров.
Вагон-закон. Как устроен современный российский этап.
Этап — перевозка заключенных из пункта А в пункт Б с целью доставления к месту отбытия наказания либо в суд, или просто переброска между колониями безо всяких целей, от одной любви к жестокому тюремному ремеслу. Этап, конечно, исключительно российское явление. Способ посредством расстояния затолкать в единицу времени максимально возможный объем страдания. Нигде в мире нет ни такого количества зэков, ни таких расстояний.
Год за годом существующие практики перевозки заключенных Европейский суд по правам человека признает бесчеловечными — и год за годом Россия отказывается принимать какие-либо системные меры в отношении этапа.
Но, может, есть объяснение, зачем стране нужно истязать осужденных людей тысячами километров своих дорог?
Железная дорога — для рядового сидельца, наверное, единственный способ объять необъятные просторы нашей родины. Самолетом-то, конечно, было бы быстрее, но денег на самолет никто не даст. Поэтому — железная дорога.
Перевозка заключенных железными дорогами — трудный и чрезвычайно зарегламентированный процесс, находящийся в ведении одновременно МВД и ФСИН (возможно, отсюда и некоторая бестолковость всего этого дела, хотя вероятнее, конечно, — от изначального репрессивного настроя всех участников).
«Наставление по оборудованию инженерно-техническими средствами охраны и надзора объектов уголовно-исполнительной системы» — специальный документ, определяющий порядок перевозки зэков, — упоминает четыре типа специализированных вагонов (производства Тверского и Ленинградского вагоностроительных заводов), выпускаемых специально для этих целей. Каждый из вагонов укомплектован пятью большими камерами (3,4 кв. м) для перевозки заключенных и тремя или четырьмя маленькими камерами (2 кв. м). Большая камера рассчитана на перевозку 12 осужденных, малая — пяти (или шести, но не более четырех часов). Итого — 75 или 80 заключенных на вагон, в зависимости от модели.
Новый вагон для перевозки заключенных производства Тверского вагоностроительного завода. Фото: Владимир Рябчиков /ТАСС
Чтобы вам проще было понять, что представляют собой большая и малая камеры этих вагонов, вообразите себе обычное железнодорожное купе. Вот ровно такова будет площадь «большой камеры», в которой людей в количестве 12 человек перевозят сутками на расстояния в тысячи километров. С той лишь разницей, что нары в таком «купе» расположены в три яруса. Столика нет. Багажного отсека тоже нет.
«Малая камера» — это также три горизонтальные полки, расположенные одна над другой. Рассчитана такая камера, повторюсь, на пятерых или шестерых заключенных.
Примечательно, что еще до недавнего времени большие камеры вагонзаков были рассчитаны на перевозку 16 осужденных. Юрист фонда «Общественный вердикт» Эрнест Мезак рассказывает, как в 2012 году несколько его доверителей обжаловали в Верховном суде Российской Федерации пункт инструкции по конвоированию, предполагающий столь жестокие условия перевозки людей:
— У судьи Емышевой возник здравый вопрос: а как 16 заключенных помещаются в одном купе? Представители Минюста ей объясняют: «Две полки нижнего яруса (длиной 2 метра. — Ред. ) являются сидячими, 10 человек на них умещаются. Полки верхнего яруса — лежачие, там двое лежат». «Ну а остальные четверо?» — «На среднем ярусе есть откидная полка, соединяющая две полки в сплошные нары». Тут я встрял: «Не будем забывать, что в этом же купе каждый заключенный везет до 50 килограммов личных вещей. Итого 16 человек и более полутоны их багажа в купе площадью 3,4 квадратных метра!»
В итоге судья Емышева отменила пункт инструкции, допускающий единовременную перевозку в одной большой камере вагонзака шестнадцати человек, признав, что это нарушает «Минимальные стандартные правила обращения с заключенными» Организации Объединенных Наций. С тех пор в большой камере нельзя перевозить более 12 человек. Такое положение дел, видимо, ничего не нарушает.
— По сути, отмена данной нормы — единственное послабление, внесенное в нормативную базу, относящуюся к перевозке, с момента вхождения России в Совет Европы, то есть с 1998 года, — говорит Эрнест Мезак. — Правда, в прошлом году при общем недовольстве заключенных сократили количество имущества, которое один заключенный может иметь и, соответственно, перевозить с собой, — теперь не более 30 кг. Другими словами, в одном купе вагонзака теперь могут ехать 12 заключенных и до 360 кг их имущества.
В конце апреля Европейский суд запустил процедуру вынесения пилотного постановления о бесчеловечных условиях транспортировки заключенных в России и необходимости пересмотра соответствующих норм. В ее основе — жалоба жителя Коми Алексея Томова, который в конце 2015 – начале 2016 года был этапирован в Мурманскую область. Вот, в частности, как в жалобе были описаны условия поездки: «При перевозке из Сосногорска в Ухту 14 человек вместе с большим количеством их имущества содержались в камере автозака КамАЗ-4308 площадью 4,3 кв. м (на каждого заключенного приходилось 0,31 кв. м личного пространства). При перевозке из Ухты в Вологду 10 человек вместе с большим количеством их имущества содержались в большой камере вагонзака ЦМВ 61-827 площадью 3,3 кв. м (0,33 кв. м на одного заключенного). При перевозке по Вологде 9 человек вместе с большим количеством их имущества содержались в камере автозака ГАЗ-3307 площадью 2,7 кв. м (0,30 кв. м на заключенного)».
Примечательно, что условия, в которых перевозился Томов, вполне укладывались в сталинские нормы, на страже которых сегодня насмерть стоят российские Минюст и МВД: 0,3 кв. м на одного заключенного. Вместе с тем Европейский суд по правам человека, впервые проанализировав использование тюремного транспорта в своем постановлении от 2005 года по делу «Худоеров против России», еще тогда указал на недопустимость выделения на одного заключенного в камере автозака 0,5 кв. м личного пространства независимо от продолжительности перевозки. Поэтому юристы фонда «Общественный вердикт», который специализируется на пытках, не сомневаются, что и эта жалоба, как и другие подобные, с высокой степенью вероятности будет удовлетворена.
— Даже если камеры вагонзаков заполняются не целиком и заключенные имеют возможность нормально разместиться, все равно с точки зрения международного права остается достаточно поводов рассматривать эти перевозки именно как пытку, — не сомневается Эрнест Мезак. — Одна из самых серьезных и регулярных претензий ЕСПЧ — это избыточные меры контроля. Днем и ночью каждые два часа в соответствии с должностными инструкциями в вагонзаке проходит проверка. Зэки просто не спят!
Еще одна проблема, с которой сталкивается «спецконтингент» — банальная невозможность сходить в туалет. Журнал «Ведомости уголовно-исполнительной системы с гордостью рапортует о том, что в 2016 году в вагонзаках «впервые были установлены биотуалеты для конвоируемых лиц, которым позволили в пути следования и на стоянках пользоваться санитарным узлом без ограничений».
Это, конечно, важное событие. Особенно учитывая то обстоятельство, что по согласованию с РЖД спецвагоны никогда не цепляют к скорым поездам, а лишь к неспешным пассажирским или к почтовым, которые вообще останавливаются едва ли не на каждом полустанке. Во время стоянок — вспомним недавнее прошлое — «традиционные» туалеты бывают закрыты. Однако и биотуалеты, установленные в редких тюремных вагонах, — тоже не абсолютное решение.
— Впервые о такой проблеме, как невозможность сходить в туалет, мне рассказали гринписовцы, которых этапировали из Мурманска в Санкт-Петербург, — вспоминает Эрнест Мезак. — Они люди другой культуры, вероятно, поэтому их группу в 30 осужденных перевозили отдельно, в не самом плохом вагоне, с биотуалетом. Но туалет все равно один. И выводить осужденных конвой имеет право строго по одному. Понятно, люди в пути поели. И тут такое началось! Конвой сбился с ног. Трудно представить, что происходит в таких вагонах при полной их загрузке. Хотя, надо сказать, опытные зэки стараются и не есть перед дорогой.
В прошлом году Тверской вагонзавод презентовал новую модель для перевозки «спецконтингента». Кроме уже упоминавшегося биотуалета от прежних вагонов этот отличается, например, еще и наличием источника искусственного света. В старых вагонах такого не было, и чтобы померить уровень сахара глюкометром — это реальный пример — заключенные с сахарным диабетом жгли газету.
Площадь больших и малых камер-купе неизвестна, поскольку в ЕСПЧ не ушла пока ни одна жалоба на перевозку в вагонах именно такого типа, и у тюремщиков не было возможности предъявить широкой общественности свои рабочие документы. Это дело времени, конечно, но пока ясно главное: никаких коренных изменений в этом поле система не хочет в принципе. Нормы перевозки в вагонзаке остались прежними — 80 человек в вагоне.
Производство новых вагонов, надо понимать, рассчитано на долголетнюю перспективу. И главный вопрос, на который я никак не могу придумать хоть сколько-нибудь разумный ответ: почему Россия продолжает безо всякой конкретной цели пытать своих граждан? Пытать сутками, километрами, духотой, отсутствием освещения, невозможностью нормально сходить в туалет, невозможностью уснуть или поесть. Зачем ей эти страдания и без того уже наказанных людей?
— Отчасти это можно объяснить инертностью системы, закостенелой гулаговской традицией, — пытается ответить на мой вопрос Эрнест Мезак. — Кроме того, государство просто не видит в этом большой проблемы! Массовых жалоб в ЕСПЧ не поступает, всего где-то около 30 в год, по моим сведениям. И государству выгоднее заплатить этим заявителям, чем перекраивать всю систему. В действительности же мы ежегодно имеем десятки тысяч человек, которые являются настоящими жертвами пыток. Но они молчат. Хуже того: многие бывалые даже довольны нынешними условиями. «Вот я помню, были времена, когда по 20 человек в одну камеру набивали. А двенадцать — вообще красота!» — такое мне тоже приходилось слышать.
oleglurie_new
oleglurie_newНовый блог Олега Лурье.
За последнее время депутаты Госдумы наплодили столько карательных законов и драконовских поправок в Уголовный кодекс, что пора уже начинать ликбез граждан в отношении тюремно-лагерной жизни под единой рубрикой «Теперь это должен знать каждый». И как мы недавно убедились, что и сама депутатская неприкосновенность тоже не вечна. А там, глядишь, СИЗО и суд, этап и зона. Теперь это у нас легко.
И в качестве первого урока на тему «Теперь это должен знать каждый», мы поговорим о, так называемых, этапных столыпинских вагонах. Конечно, только в общеобразовательных и познавательных целях, а никак ни иначе.
Сначала весь этап набивают в два первых купе. И когда «столыпин» цепляют к пассажирскому составу и поезд трогается, начинается шмон и рассадка. По одному переводят в соседнее купе, где все вещи раскладываются на шконке и внимательно изучаются конвойными, а после осужденный переводится в купе в соответствии с «режимом отбывания наказания». То есть особый режим («полосатики») едут отдельно от строгого («строгачей»), а общий режим также отделяется от приговоренных к колонии-поселению («поселенцев»). Женщины, разумеется, путешествуют в своем отдельном купе, как и больные туберкулезом («тубики»).
Редкое видео. Любительская съемка пустого «столыпина»
В пути не кормят, дают только кипяток. Обычно, в СИЗО перед этапом выдают сухой паек на несколько суток – галеты, растворимые каши и супы. Но еду и питье во время всего пути надо свести до минимума, так как в туалет выводят крайне редко и неохотно.
Теперь по времени. «Столыпин» всю дорогу перецепляют от поезда к поезду, по многу часов держат в «отстойниках». И действительно, не показывать же вагон с решетками добропорядочным гражданам, едущим на отдых или в командировки. Поэтому привычное в нашем понимании время передвижения состава из одного города и другой никакого отношения к этапированию в «столыпине» не имеет. Так из Москвы в Питер наш вагонзак ехал двое суток, а из Питера до Мурманска мы ползли больше трех дней.
Процесс посадки в «столыпинский вагон». Запись сделана скрытой камерой с очень большого расстояния.
PS. Девушек из «Pussy Riot» Толоконникову и Алехину доставили в мордовскую и пензенскую колонии, так называемым, спецэтапом, то есть, тем же «столыпиным», но без «отстойников» и пересылок (промежуточных тюрем, где осужденных держат по нескольку дней в ожидании дальнейшего этапирования). Так сказать, без транзитов и задержек. Напрямую.
Такие ВИП-этапы существуют для известных персонажей, но «столыпин» присутствует всегда. Без него никак.
В одном вагоне с зэками: что ждет осужденных на пути в колонию
Репортер «МК» соверил уникальное путешествие на поезде, который перевозит осужденных
«Мы здесь с вами как на подводной лодке: закрылись — и в путь! — говорит старший инспектор по особым поручениям ФСИН России. — Вагон для перевозки арестантов полностью изолирован. Есть даже дизель-генератор, который позволяет автономно жить какое-то время. Несанкционированно попасть сюда или выбраться отсюда не-воз-мож-но. Ни одного случая побега не было за последние 20 лет! Я же говорю вам: подводная лодка на рельсах!»
Фото: Ева Меркачева
МВД и ФСИН впервые показали вагоны для перевозки заключенных. Те самые «столыпинские», в которых ежегодно отправляют на этап полмиллиона арестантов. Что чувствуют пассажиры тюремного рейса? Как они коротают дни и ночи под стук колес? И почему для некоторых путешествие становится невыносимым испытанием?
Обозреватель «МК» стала единственным журналистом, которому позволили прокатиться в таком вагонзаке «без суда и следствия».
«Столыпинские вагоны»: современный, выпущен в 2016 году, и тот, что развозил заключенных в середине прошлого века. Разница налицо.
Вагоны для перевозки заключенных дурную славу получили давно. А сколько всего написал них о них Солженицын в своем «Архипелаге ГУЛАГ»! Но неужели с тех самых времен ничего не изменилось? Единственный способ выяснить это — испытать на себе.
Если вы ни разу не ездили в «столыпинском вагоне», вы не видели жизни во всей ее полноте. А если прокатились — вам больше ничего не страшно. Так говорят заключенные, прошедшие через тюрьмы и лагеря и исколесивших тысячи верст по железным дорогам, которые их соединяли. А еще они уверяют: йогурты, компьютеры и скот перевозят намного бережнее, чем живых людей.
Сотрудники конвойной службы приглашают прокатиться в вагонзаке. Фото: Ева Меркачева
— Я ехал в 90-е этапом из Москвы до Читы две недели, и это был настоящий ад, — рассказывает бывший зэк Николай Смирнов. — Плюс 40 градусов, духота, дикая вонь от грязных, потных тел. Через двое суток среди зэков распространилась какая-то зараза, у многих началась лихорадка. Я сам сознание терял и, честно говоря, рад был отключится хоть на время и не видеть всего этого кошмара.
На редакционный запрос (где мы просили показать поезда для арестантов) пришел положительный ответ. Как подчеркнули во ФСИН и МВД: впервые человека без погон и без приговора пускают внутрь.
Фото: Ева Меркачева
. Ярославский вокзал Москвы. Вагоны для заключенных стоят всегда на отдельных путях, так что вольные пассажиры их не видят. По дороге в закрытую зону вокзала вступаем в философский спор с сотрудниками пенитенциарной системы по поводу происхождения самих вагонов и их названия. Я настаиваю на известной версии, что вагоны появились в начале прошлого века во время массового переселения людей в Сибирь, инициатором которого бы царский премьер-министр Столыпин. Они возражают: вагонзак был разработан коллективом одного вагонозавода в 50-х годах (и с тех пор якобы концептуально они почти не изменились), и столыпинская реформа тут ни при чем. Как бы то ни было, в архивах сохранились фото вагонов НКВД с решетками на окнах, датированные 20–30-ми годами XX века. Впрочем, не исключено, что в те времена внутри там еще не было камер.
Сейчас перевозкой заключенных занимаются сразу два ведомства — МВД и ФСИН.
— Мы отвечаем за сами вагоны, за их техническое состояние, экипировку, охрану во время стоянки, — сразу вносит ясность начальник центра спецперевозок московского УВД на железнодорожном транспорте Алексей Поляшов. — А сотрудники ФСИН — за загрузку-выгрузку заключенных и за все, что с ними происходит во время пути следования.
То есть если заключенный говорит, что его избили во время «путешествия», это сделали не полицейские, а тюремщики. Только если это не произошло по пути до вагона.
Обозреватель «МК» почувствовала себя в роли заключенной-путешественницы. Фото: Ева Меркачева
В конце прошлого года перевозкой заключенных озаботилось Правительство РФ. И по сути по заказу Белого дома были выпущены вагоны совершенно новой модификации — они больше по размеру, их можно перевозить на пароме (для этого предусмотрена специальная конструкция колес и креплений), они могут развивать скорость до 160 км/ч, просматриваются со всех сторон камерами, закрепленными снаружи, и пр.
Но самое интересное — начинка. Про нее вообще рассказывают чудеса: дескать, полный комфорт и стерильность, как в больнице. 26 новых вагонов стоимостью 40 миллионов рублей каждый поставили на рельсы и пустили в первые рейсы в конце февраля 2016 года.
Вот так выглядит коридор с камерами. Фото: Ева Меркачева
Интересно, меня пустят в один из этих чудо-вагонов? Или в старый, потрепанный десятилетиями, внутри которого нет живого места без надписей «АУЕ» («арестантский удел един»), «здесь был Вася» и все в том же духе? Таких, кстати, сегодня на балансе у МВД 207, и среди них есть настоящие раритеты. Один, к примеру, по слухам, был переделан специально для Михаила Ходорковского: опальный олигарх ехал в нем в одиночку в целях безопасности. Уникальный случай, между прочим. 6 суток под стук колес в полном одиночестве (конвоиры не в счет).
Но вот мы и на месте. И все-таки. это новый, едва обкатанный вагон! Если присмотреться: с одной стороны окна в решетках, а с другой окон вообще нет. Сопровождающие нажимают код, и только после подтверждения сигнала двери открываются. На высокие ступени нужно прямо запрыгивать (интересно, как затаскивают внутрь пожилых и инвалидов?).
Вагон внутри разделен на две части, в одной из которых купе для проводников и сотрудников. Здесь же комната, где вся система жизнедеятельности вагонзака: на несколько экранов выведены картинки с камер видеонаблюдения (а их больше десятка по всему вагону). На «половине» сотрудников вполне уютно, а их купе скорее похоже на СВ или люкс. Есть даже комната-кухня с плитой!
«Половина» для заключенных куда скромнее. Длинный коридор, по одну сторону которого камеры-купе.
— Новая модификация на 80 см больше предыдущей версии, — говорят конвоиры. — Потому здесь 9, а не 8 камер. В общей сложности можем перевозить около 80 человек.
Несколько лет назад Верховный суд РФ признал норму, предусматривающую перевозку в одной камере вагонзака до 16 человек, незаконной. Люди в мантиях посчитали, что 0,6–0,8 кв. м на каждого пассажира не просто мало, но унизительно и вообще нарушает права человека. После этого, собственно, и началась модернизация.
. Ну что ж — по купе, то есть по камерам! Мне достается так называемая малая. Железные не откидывающиеся полки, нет не только окна, но и столика и прочих привычных для пассажиров атрибутов.
Сидеть на полке более-менее удобно, а вот лежать — не очень.
Полки выполнены из негорючего материала. Правоохранители отказались от идеи деревянных или каких-то еще, потому что это было очень опасно. Осужденные часто курили, случались пожары.
Кстати, про курение.
Не так давно житель Сочи Роман Петров, обвиненный в краже мобильника, описывал в «МК» в своих «путевых заметках», как его, больного астмой, поместили в прокуренный «столыпинский вагон». На ближайших станциях приезжала «скорая», его вытаскивали из вагона, откачивали, пихали в рот ингалятор и заносили обратно. За все время один раз выводили в туалет и один раз давали кипяток.
Но в этом вагоне везде знаки «курить запрещено», а трубы с кипятком подведены к каждой камере (но воду наливать из них может только конвоир). Причем есть даже система обеззараживания воды.
. Представители МВД закрывают дверь камеры на ключ. Спрашивают:
— Разве страшно? Разве тут как в склепе? Все не так ужасно, как описывают вам заключенные. Предусмотрено яркое искусственное освещение. Да и дневной свет пробивается из окон на противоположной стороне через решетчатые двери.
И все-таки ехать в купе без окон тоскливо и мрачно. Хочется поскорее выйти отсюда наружу, на волю. Но мы сидим в камере-купе с конвоирами. Самое время задать им главные вопросы. Достаю рейтинг жалоб заключенных, составленный правозащитниками.
Номер один — жуткая теснота. Рассказывали, как арестанты спали на одной полке по трое и даже четверо.
Номер два — заключенные едут зачастую вперемешку. Рядом с убийцами и маньяками трясутся те, кто осужден за ДТП или мелкое мошенничество.
Сотрудники терпеливо отвечают. Уверяют, что сейчас есть строгое указание — больше лимита «на борт» не брать. Если начальник караула это требование нарушает, то его привлекают к дисциплинарной ответственности.
— Осужденные иногда ошибочно считают, что у каждого из них должно быть спальное место, — продолжают они. — Вот смотрите: всего в камере три полки. Верхние места — спальные, туда размещают заключенных, которые едут на длинные расстояния. А нижние — сидячие. Здесь едут те, чей путь занимает от 2 до 6 часов. Женщины едут в том же вагоне, но в отдельной камере. Их примерно 10 процентов от общего числа пассажиров.
— Если бы вы были осужденная, то ехали бы с личным делом, запечатанным в конверте, — говорит «вагоновожатый». — Вскрывать его мы права не имеем, но на конверт приклеена справка, где фото, приметы, пункт назначения, статья и срок. И там же указано, к примеру, требует изоляции от всех категорий осужденных или не требует. Так что маньяк не будет ехать вместе с вором
Жалоба номер три (особая боль всех пассажиров «столыпинских вагонов») — туалет. В редакцию приходили десятки писем от бывших и нынешних арестантов, которые рассказывают, что обязательно брали с собой в дорогу пустые бутылки, чтобы справлять в них нужду прямо на месте. Даже в этом комфортабельном вагоне туалете один, и рассчитывать на то, что каждого из 80 арестантов выведут в течение дня хотя бы три раза, особо не приходится. Это же будет минимум 240 раз. Но сотрудники ФСИН со мной спорят.
— Конвоиры только этим в основном и занимаются, — парируют они. — Им что еще в дороге делать? Только в туалет выводи да кипяток разливай. Коридор узкий, стоять неудобно, так что им приходится все время двигаться. Но даже если допустить, что вы правы, в новых вагонах все действия конвоиров записываются на видео. И если кто-то отказал заключенному в первой просьбе, то он будет наказан.
Дай-то бог! Но новых вагонов, повторюсь, пока только 26. Во ФСИН говорят, что всего в год поступает порядка 80 жалоб на поведение конвоя во время поездки в вагонзаке. Каждая четвертая в 2015-м касалась туалета.
А я продолжаю исследовать вагонзак. Самая крутая «фишка» всего модернизированного вагона — специальная панель с ультрафиолетовыми лампами, которая позволяет убивать бактерии туберкулеза и других опасных инфекций. Ничего подобного до сих пор не было, и часто арестанты заявляли, что заболели после двух-трех дней пути вместе с больными. Кстати, медик заключенных не сопровождает. В вагоне есть только единая и для них, и для сотрудников аптечка. Если кому-то станет плохо, вагон отцепляют и вызывают на ближайшую станцию «скорую». До сих пор никто никогда не озвучивал, сколько осужденных умирали в пути. Говорят, в начале 2000-х годов это было несколько сотен человек.
— А сейчас всего 3–5, — уверяют во ФСИН. — Не все так ужасно, как вы могли думать.
Цифра приятно удивляет.
Я пытаюсь представить, как еду в этом вагоне месяц или даже больше. Ведь именно столько занимает порой путь из Москвы в какую-нибудь далекую колонию. Не так давно один из известных заключенных-бизнесменов обращался к правозащитникам с просьбой разрешить ему купить билет из Москвы до Владивостока (там будет проходить суд), поскольку боялся, что поездом просто не доедет из-за своих болезней.
— Про несколько месяцев — это преувеличено, — объясняет представитель ФСИН. — Но проблема существует. Есть, к примеру, поезд Москва—Владивосток. Но он скорый. А мы не имеем права цеплять наши вагоны к скорым и фирменным (потому что они не везде останавливаются и нет времени и возможности на загрузку-выгрузку осужденных на промежуточных станциях). Потому мы едем через другие города. Транзитно-пересыльные пункты, где осужденные 2–3 дня ждут другого поезда, определены законом. Из Москвы во Владивосток в итоге едем через Челябинск, Иркутск и Хабаровск. Это может занять недели три.
Три недели в вагоне, где есть кондиционер и вентиляции, выдержать еще можно. Но как быть с остальными?
— А можно для сравнения прокатиться в старом вагоне? — спрашиваю у сотрудников.
— Увы, все они на маршрутах, не догнать их.
21 старый «столыпинский» вагон в ближайшие дни будет списан. Может, какой-то из них даже определят в музей. По слухам, эти раритеты хотят выкупить как криминальные авторитеты, так и добропорядочные бизнесмены. И те, и другие надеются с их помощью сохранить образ пересыльного заключенного. В память о тех временах, когда сама перевозка была пыткой, которую многие не выдерживали.