Свобода — это роскошь, которую не каждый может себе позволить.
Предпосылки
Отношения между Угличем и Москвой были неприятельские. Сохранились упоминания о том, что в Москве запрещалось упоминать имя Дмитрий Ивановича. Мария Нагая открыто высказывала свое недовольство тем, что ее семья была отлучена от Москвы. Мы видим напряженное отношение между Федором и Дмитрием, связанные с тем, что каждый из них имел права на престол. Но в скором времени оба брата были убиты, а к власти пришел царь Борис.
Суть угличского дела
15 мая 1591 года Дмитрия нашли мертвым с перерезанным горлом. Свидетелей этого убийства не было. Примечательным фактом является то, что жители Углича без суда и следствия убили Михаила Ботяговского и всех его родственников. Как мы помним, это был именно тот человек, который был прислан из Москвы «присматривать» за молодым царевичем. Сама же мать убитого также открыто говорила о том, что это дело рук людей, приехавших из Москвы.
Весть об убийстве Дмитрия была очень громкой. Народ взволновался в связи с наглым убийством члена царской семьи, который имел все основания быть российским царем. В результате Борис Годунов был вынужден создать специальную комиссию, которую направили в Углич для того, чтобы на месте разобраться в деталях дела и вынести свое решение по угличскому делу. В состав комиссии вошли:
В результате их деятельности была сформирована следующая картина дела. Царевич Дмитрий играл на улице с ножом. Внезапно у него случился припадок эпилепсии, и он упал, разрыва ножом горло. Убийство Ботяговского отнесли к тому, что н попытался успокоить город, призвав жителей к порядку. Вместо этого обезумевшая толпа его просто разорвала.
Последствия гибели царевича Дмитрия
О результатах работы комиссии было доложено царю. В этом докладе особо подчеркивался факт несчастного случая гибели царевича, а также самоуправства его семьи и горожан над теми, кого они обвинили в этой смерти. Именно в нем и были обвинены все Нагие, а также активные зачинщики расправы. В результате угличское дело завершилось тем, что мать Дмитрия, Марию, постригли в монахини, и она под именем Марфы отправилась в монастырь. Все ее родственники подверглись ссылке, а самые активные участники самоуправства над московскими чиновниками были убиты.
Угличское дело имело большие последствия для страны. Во-первых, в стране оставался только один человек с правами на престол – царь Федор. Во-вторых, убийство Дмитрия привело к волне слухов о том, что он не мог быть убит и чудесным образом спасся. В результате этого в последствие в стране появился лже-Дмитрий. В-третьих, это был один из последних царей Рюриковичей.
Народная молва приписывала убийство Дмитрия Борису Годунову. Когда же в 1598 году загадочным образом умер Фёдор и за неимением другого претендента на трон царем нахвали Годунова – эти слухи только усилились.
«Угличское дело» и по сей день является одной из неразрешённых и, скорее всего, неразрешимых загадок российской истории. Современные криминалисты в шутку называют его самым старым «висяком» или «глухарём» отечественной криминалистики. Исследователи, вдоль и поперёк изучившие многотомные материалы этого следствия, вот уже несколько столетий ломают копья в спорах: что же на самом деле произошло в Угличе 15 мая 1591 года? Можно ли вести именно от этой даты начало Смуты в Российском государстве? Был ли царевич убит? Погиб в результате несчастного случая? Может быть, на русском престоле в 1605-1606 гг. находился не самозванец, а последний представитель династии Рюриковичей?
Увы, современная историческая наука не имеет однозначного ответа ни на один из этих вопросов.
Но кто покоится в этой гробнице? Действительно ли царевич Дмитрий?
Все отечественные и зарубежные историки, так или иначе соприкасавшиеся в своих исследованиях с сюжетами начала XVII века (Смутного времени), не могли обойти вниманием «угличское дело».
Большинство исследователей отмечало тот факт, что материалы следствия, словно нарочно, подобраны так, чтобы на их основании можно было вынести любое решение. Многие фрагменты дела перепутаны или исчезли в результате переформирования «столбцов», характерных для делопроизводства XVI века, в более привычные нам «тетради».
В начале XIX века, с лёгкой руки Н.М.Карамзина, наибольшую популярность в обществе получила версия об убийстве царевича по приказу Годунова. Именно эта трактовка вдохновила А.С.Пушкина на создание драмы «Борис Годунов», А.К. Толстого – трагедий «Царь Борис» и «Царь Федор Иоаннович».
Последующие исследователи (С.М.Соловьёв, С.Ф. Платонов, В.К.Клейн) больше склонялись к «несчастному случаю», хотя и указывали на то, что следствие проведено московской комиссией В. Шуйского крайне недобросовестно. Н.И.Костомаров, К.Н. Бестужев-Рюмин, И.С.Беляев и другие весьма уважаемые историки XIX века придерживались версии о возможной «подмене» царевича двойником и последующем его появлении в качестве Лжедмитрия I.
Сохранившиеся документы «угличского дела» оставляют немало сомнений в случайном самоубийстве царевича, но в то же время они не дают никаких оснований для обвинения Б.Годунова в преднамеренном убийстве.
Именно поэтому дискуссия о событиях в Угличе продолжалась и продолжается до сих пор. Возникают новые версии, у каждой из которых немало приверженцев и противников.
Далее мы приведём лишь краткую хронологию событий и основные версии, изложенные в отечественной историографии XIX-XX веков. Выводы каждый сделает для себя сам.
Предыстория «угличской драмы»
В 1584 году умер Иван VI Грозный. На престол взошёл его сын Фёдор Иоаннович. Подозревая, что недалёкий и слабый здоровьем царевич не сможет править самостоятельно, Грозный учредил при нём нечто вроде регентского совета, куда вошли дядя Фёдора Никита Юрьевич Романов, бояре Богдан Бельский (Вельский), Иван Мстиславский, Иван Шуйский и шурин царя, брат царицы Ирины – Борис Годунов.
«Опекуны» очень быстро перессорились между собой. Годунов, устранив всех своих конкурентов, полностью подчинил себе безвольного монарха и фактически стал первым лицом в государстве.
Между тем, в стране назревал династический кризис. Фёдор Иоаннович не имел наследника. Его единственная дочь (царевна Феодосия) умерла в раннем детстве.
В случае смерти Фёдора Иоанновича, у Дмитрия (пусть незаконнорожденного, но царского сына) было больше шансов занять русский престол, чем у бояр Годунова, Шуйского или кого-либо из Романовых. Это понимали все. Но в 1591 году царь Фёдор был ещё жив, и никто не мог поручиться, что наследника у него точно не будет.
Угличские события: три версии
15 мая 1591 года царевич вместе с матерью возвратился из церкви. Мария Нагая отпустила Дмитрия поиграть во дворе с четырьмя мальчиками. За ними наблюдали нянька, кормилица и постельница. Во время игры царевич упал на землю с ножевой раной в горле и тут же умер. Во двор Угличского кремля сбежались горожане. Мать царевича и её родственники обвинили в убийстве присланных из Москвы людей, которые были в тот же день растерзаны толпой.
19 мая из Москвы прибыла комиссия в составе митрополита Сарского и Подонского Геласия, боярина князя Василия Ивановича Шуйского, окольничего Андрея Петровича Клешнина и дьяка Елизария Даниловича Вылузгина. Комиссия провела следствие и пришла к выводу, что царевич, страдавший эпилепсией, играл ножом и в припадке сам на него накололся.
От тех далёких дней нам остались три взаимоисключающие версии произошедшего:
царевич погиб в результате несчастного случая;
царевич был убит по приказу Бориса Годунова;
Несчастный случай?
Основа этой версии — следственное дело, составленное комиссией в Угличе. Вот как вырисовывается из этого документа то, что произошло.
Далее следуют крайне противоречивые показания очевидцев и родственников царевича.
Михаил Федорович Нагой, брат царицы: «Царевича зарезали Осип Волохов, да Микита Качалов, да Данило Битяговской».
Григорий Федорович Нагой, другой брат царицы: «И побежали на двор, ажно царевич Дмитрий лежит, набрушился сам ножем в падучей болезни».
Товарищи Дмитрия по играм: «Пришла на него болезнь, падучий недуг, и набросился на нож».
Андрей Александрович Нагой: «Прибежал туто ж к царице, а царевич лежит у кормилицы на руках мертв, а сказывают, что его зарезали».
Дмитрий погиб, как бы сейчас сказали «в обеденный перерыв», когда практически весь угличский «двор» разошёлся трапезничать по своим подворьям. Ушли братья царицы, уехал из дьячей избы глава угличской администрации Михаил Битяговский. Вслед за ним разошлись и его подчинённые – писаря и подьячие. Готовились к обеду и во дворце царевича, когда сын постельничей Петруша Колобов прибежал с известием о гибели Дмитрия.
Царица Мария Нагая выскочила во двор, схватила полено и начала бить им няньку Волохову. Тогда-то и были впервые названы имена предполагаемых убийц царевича: царица «почала ей, Василисе, приговаривать, что будто се сын ее, Василисин, Осип с Михайловым сыном Битяговского да Микита Качалов царевича Дмитрея убили».
Ударили в набат. К дворцу сбежалось всё население города. Прискакал на коне уже успевший захмелеть Михайло Нагой. Явились Андрей и Григорий Нагие.
Вечером 19 мая в Углич приехала следственная комиссия. Формально её возглавлял митрополит Геласий, но фактически руководил следствием боярин Василий Иванович Шуйский – будущий царь, отпрыск одной из самых знатных фамилий Русского государства.
Среди сторонников версии «несчастного случая» долго бытовало мнение, будто Годунов намеренно послал в Углич Шуйского – своего врага и конкурента в борьбе за престол. Тем самым он как бы хотел подчеркнуть свою непричастность к смерти царевича Дмитрия. Такой точки зрения придерживались С.Ф.Платонов, Р.Г.Скрынников, В.К.Клейн, советский историк И.С. Полосин. Позднейшие исследования доказали, что на самом деле, легенда о «плохих» отношениях В.И. Шуйского и Годунова была изобретена самим Шуйским после его восшествия на престол. Новый царь хотел отмежеваться от своего непопулярного предшественника и как-то примазаться к военной славе репрессированного при Фёдоре Иоанновиче своего родственника – Ивана Шуйского, весьма популярного военачальника и героя Ливонской войны.
Именно из-за поведения В.И. Шуйского историки никогда всерьёз не воспринимали документы следственного дела. В качестве главы следственной комиссии он подтвердил: царевич закололся в эпилептическом припадке. Тогда именно так было нужно Годунову. При вступлении на престол Лжедмитрия I Шуйский сначала не признал нового царя, но потом заявил, что не видел в Угличе тела убитого царевича. Овладев царским троном, тот же Шуйский объявил торжественно: царевич Дмитрий «заклан бысть» от «лукавого раба Бориса Годунова», и установил почитание нового святого мученика.
Н.И. Костомаров писал: «Следственное дело для нас имеет значение не более, как одного из трех показаний Шуйского, и притом такого показания, которого сила была уничтожена дважды им же самим».
Подозрения в фальсификации увеличивались при анализе самого дела: листы перепутаны, нет записей допросов многих важных свидетелей. Возможно, еще члены комиссии Шуйского вырезали из него одни показания и вклеили другие? Однако тщательное исследование, проведённое в начале XX века опытным архивистом К. Клейном, отвергло такого рода подозрения: просто за многие века часть листов оказалась испорченной и утраченной, а часть — перепутанной.
В деле нет показаний матери погибшего царевича Марии Нагой и одного из её старших братьев – Афанасия Фёдоровича Нагого. Согласно известной версии, Афанасий Нагой во время следствия находился в Ярославле и не мог быть опрошен. Но точно неизвестно, где именно он был во время происшествия 15 мая, и никто из фигурантов дела его не упоминает ни словом. Допрашивать же царицу не имели права ни бояре, ни даже патриарх. Но только она одна могла рассказать, почему сразу назвала убийцами Данилу Битяговского, Никиту Качалова и Осипа Волохова.
Убит по приказу Годунова?
Эта версия всплывала трижды, и при совершенно разных обстоятельствах.
15 мая 1591 года Нагие обвинили в смерти царевича Бориса Годунова, назвав непосредственными исполнителями преступления его «агентов» в Угличе – Битяговских и Волоховых. В умысле (хотя и неудачном) на убийство Дмитрия обвинял Годунова Лжедмитрий I. 17 мая 1606 года Лжедмитрия I свергли с престола и через два дня царём «выкликнули» Василия Шуйского, который торжественно объявил, что царевич Дмитрий был убит по приказу Годунова.
Вскоре появились новые самозванцы, утверждавшие: да, убитый в Москве царь был и впрямь «вор и еретик Гришка Отрепьев», а вот он — подлинный Дмитрий. Чтобы доказать самозванство любого возможного претендента на роль Дмитрия, «убиенного» в Угличе царевича объявили святым мучеником. «Мог ли рискнуть русский человек XVII века усомниться в том, что говорило «житие» царевича и что он слышал в чине службы новому чудотворцу?» — писал С. Платонов.
Усилиями нескольких поколений исследователей выяснено, как постепенно, от сказания к сказанию, от повести к повести, от года к году обрастала противоречивыми подробностями версия об убийстве царевича по приказу Годунова. Древнейший из этих памятников — так называемая Повесть 1606 года — вышла из кругов, близких к Шуйским, заинтересованных в том, чтобы представить Дмитрия жертвой властолюбия Бориса Годунова. Авторы более поздних «сказаний» были уже связаны в своей концепции житием святого царевича Дмитрия. Отсюда и разногласия. В одном сказании обстоятельства самого убийства вообще не описаны; в другом — убийцы нападают на царевича во дворе, открыто; в третьем — подходят к крыльцу, просят мальчика показать ожерелье и, когда он поднимает голову, колют ножом; в четвертом — злодеи прячутся под лестницей во дворце, и, пока один из них держит царевича за ноги, другой убивает.
Источники, сообщающие об убийстве Дмитрия, противоречивы, основаны на официальной версии, которую нельзя было оспаривать или даже подвергать сомнению, не попав в еретики.
Следственное дело, как мы уже упоминали, не является источником более достоверным, чем сказания, жития и летописи. Кто мешал следователям при неграмотности большинства свидетелей писать что угодно?
Очевидцами смерти царевича были мамка Василиса Волохова, постельница Марья Колобова, кормилица Арина Тучкова и четверо сверстников Дмитрия. Вряд ли эти люди были грамотны и имели возможность проконтролировать, что именно записал за ними дьяк.
Часто утверждают, что Годунов не был заинтересован в смерти царевича, чья гибель принесла ему больше бедствий, чем мог принести живой Дмитрий. Напоминают, что сын от седьмой (или шестой) жены Ивана Грозного официально не имел права на престол, а у царя Федора Ивановича вполне мог родиться наследник и после убийства царевича. Все это внешне логично. Но когда через четырнадцать лет на окраинах Русского государства появился некто, выдававший себя за сына Ивана Грозного, одно имя Дмитрия всколыхнуло огромную страну. Многие встали под его знамена, и никто не вспомнил, от какого по счету брака он родился.
Между тем, Годунов серьёзно опасался царевича и его родни. Даже если бы у царя Федора родился сын, вряд ли сын слабоумного царя правил бы самостоятельно. Борис остался бы опекуном государя и фактическим правителем. Для такого наследника его дядя Дмитрий был бы реальным соперником, ибо в Угличе, как свидетельствуют очевидцы, подрастал ярый враг царского шурина.
Голландец Исаак Масса рассказывает: «Дмитрий нередко спрашивал, что за человек Борис Годунов, говоря при этом: «Я сам хочу ехать в Москву, хочу видеть, как там идут дела, ибо предвижу дурной конец, если будут столь доверять недостойным дворянам».
Немецкий ландскнехт Конрад Буссов сообщает, что Дмитрий вылепил однажды несколько фигур из снега, каждой дал имя одного из бояр и стал затем отсекать им головы, ноги, протыкать насквозь, приговаривая: «С этим я поступлю так-то, когда буду царем, а с этим эдак». Первой в ряду стояла фигура, изображавшая Бориса Годунова.
Вряд ли случайно и Нагие сразу обвинили в смерти царевича именно агентов Годунова. Они ждали и боялись этого часа.
Но значит ли всё это, что Годунов действительно подсылал убийц к царевичу, что Битяговский и Качалов перерезали ему горло? Скорее всего, нет. Осторожный Годунов не стал бы рисковать так глупо. Если бы убийц схватили и допросили с пристрастием, вряд ли они стали бы молчать о «заказчике» преступления.
Российский историк В.Б. Кобрин в ряде своих работ высказывает мнение о том, что непосредственной «исполнительницей» воли Годунова была как раз нянька Василиса Волохова. Если мальчик, действительно, страдал эпилептическими припадками, то ему не следовало позволять играть с острыми предметами. С этой точки зрения поведение воспитательницы может быть расценено не как оплошность, а как преступление. Именно поэтому, считает Кобрин, царица набросилась на няньку Волохову, обвинив её и её сына в убийстве Дмитрия.
С точки зрения современной медицины, случайное самоубийство царевича – маловероятно: эпилептические судороги не позволили бы удержать в руке никакой предмет. А самому проткнуть себе горло даже самым острым ножом, который лежит на земле – практически невозможно.
Самозванец ли?
Дневники Марины Мнишек и свидетельства других поляков дают версию «спасения» царевича, которая в корне отличается от того, что происходило в Угличе 15 мая 1591 года.
Джером Горсей, находившийся в мае 1591 года в Ярославле, оставил небезынтересные свидетельства о действиях бояр Нагих сразу же после смерти царевича. Из них складывается впечатление, что родственники царицы заранее эту «гибель» предвидели и готовили. «Эмиссаром» Нагих в Ярославле и Москве выступил Афанасий Нагой, о котором нет никаких упоминаний в «угличском деле». Уже вечером 15 мая Афанасий сообщил Горсею, что Дмитрий убит агентами Годунова, а царица отравлена. Этот слух приверженцы Нагих постарались распространить в Ярославле, а также и в Москве. В Ярославле ударили в набат, но поднять народ на восстание не удалось. В конце мая 1591 года в Москве случилась серия сильных пожаров. Братья Нагие активно распространяли слухи о том, что Годуновы повинны не только в убийстве царского сына, но и в злодейском поджоге Москвы. Эти слухи распространились по всей России и проникли за рубеж. Царские дипломаты, отправленные в Литву, принуждены были выступить с официальным опровержением известий о том, что Москву «зажгли Годуновых люди». «Поджигателей» потом нашли. Ими оказались холопы бояр Нагих. Материалы о московских и ярославских событиях не вошли в «угличское дело», впоследствии были утрачены, а потому никогда не рассматривались историками в контексте событий, связанных с гибелью царевича.
Р.Г.Скрынников, один из известнейших советских специалистов по эпохе «смуты», писал:
«Ситуация, сопутствовавшая угличским событиям, носила критический для правительства характер. Над страной нависла непосредственная угроза вторжения шведских войск и татар. Власти готовились к борьбе не только с внешними, но и с внутренними врагами. За одну-две недели до смерти Дмитрия они разместили на улицах столицы усиленные военные наряды и осуществили другие полицейские меры на случай народных волнений. Достаточно было малейшего толчка, чтобы народ поднялся на восстание, которое для Годунова могло кончиться катастрофой.
В такой обстановке гибель Дмитрия явилась для Бориса событием нежелательным и, более того, крайне опасным. Факты опровергают привычное представление, будто устранение младшего сына Грозного было для Годунова политической необходимостью…»
Возможно, в 1591 году для Годунова не было политической необходимости в устранении Дмитрия. А вот для его противников – была. Мнимое убийство царевича могло являться частью плана братьев Нагих, решивших организовать государственный переворот. В случае удачи они бы предъявили «спасённого» племянника и стали бы первыми лицами в государстве.
Современники единодушно отмечают, с какой поразительной, напоминающей петровскую, смелостью молодой царь Дмитрий Иванович нарушал сложившийся при московском дворе этикет. Царю прилично было быть спокойным и неторопливым, истовым и важным. Этот действовал с темпераментом названого отца (без его жестокости). Дмитрий не вышагивал медленно по дворцу, а стремительно переходил из одной комнаты в другую, так что даже его личные телохранители порой не знали, где его найти. Толпы он не боялся, не раз в сопровождении одного-двух человек скакал по московским улицам. Он даже не спал после обеда. Всё это крайне непохоже на расчётливого самозванца. Вспомним, как старательно пытался Пугачёв копировать формы екатерининского двора. Считай Лжедмитрий себя самозванцем, он уж наверняка сумел бы заранее освоить этикет и обычаи московского двора, постарался бы сразу не ссориться с боярами, не вызывать недоумение своими «странными» поступками, да и в плане личной безопасности не был бы столь беспечен. Лжедмитрий I помиловал Василия Шуйского – главного составителя «угличского дела», который должен был первым уличить его в самозванстве. В благодарность Шуйский организовал государственный переворот, и его сторонники мнимого Дмитрия убили.
Сомнительна также эпилепсия царевича. Излечение от этой болезни, даже при современном развитии медицины, совершенно невозможно. За всё время правления (почти год) у Лжедмитрия I не было зафиксировано ни одного припадка. Между тем, версия о «падучей» настоящего сына Ивана Грозного тоже может быть подвергнута сомнению. Она появилась лишь в «угличском деле». Кроме родственников, нянек и игравших с ним детей – лиц заинтересованных – никто припадков Дмитрия никогда не видел. «Эпилепсия» могла быть придумана Нагими, чтобы сбить с толку следствие: «несчастный случай» во время припадка выглядел более правдоподобным.
Лишь в XX веке историками были обнаружены сведения о том, что мать царевича, Мария Нагая, всё-таки делала заупокойные вклады по своему сыну. Один из них был сделан в годовщину гибели Дмитрия – в мае 1592 года, когда страсти вокруг угличских событий уже улеглись. Служить «за упокой» по живому человеку просто для отвода глаз не имело смысла, да и вряд ли в XVI веке кто-либо мог решиться на столь кощунственный поступок…
Царевич Дмитрий Иванович (Димитрий Иоаннович) родился в октябре 1582 года от шестой жены государя Ивана Васильевича Марии Нагой. В то время церковь считала законными только первые три брака, поэтому Дмитрий мог считаться незаконнорожденным и исключался из претендентов на престол.
Однако царь Фёдор Иванович был слаб умом и здоровьем, находился под опекой Боярской думы, а затем своего шурина Бориса Годунова. Если бы у него не осталось наследника мужского пола, то Дмитрий мог стать новым царем. Поэтому в Москве настороженно наблюдали за Дмитрием и его роднёй. После смерти Ивана Грозного в 1584 году и восшествия на престол Фёдора Ивановича, мальчик с матерью регентским советом был удалён в Углич, получив его в удел. Дмитрий считался правящим князем, у него был свой двор. Однако реальная власть находилась в руках присланных из Москвы «служилых людей» под руководством дьяка Михаила Битяговского, который следил за Угличским двором.
Обстоятельства смерти царевича Дмитрия Ивановича до сих пор остаются спорными и не до конца выясненными. 15 (25) мая 1591 года бывшая царица Мария Нагая с сыном Дмитрием отстояла обедню в Спасо-Преображенском соборе в кремле Углича. Затем Мария с 8-летним сыном и придворными пошла в каменный дворец. Там царевичу сменили платье, и он пошёл играть во двор кремля. Почти в полдень в кремле ударил набат. Сбежавшиеся горожане увидели бездыханное тело царевича с раной на горле. Мария и её братья Михаил и Григорий натравили толпу на местных чиновников. Они считали, что угличский царевич был зарезан Осипом Волоховым (сыном мамки царевича), Никитой Качаловым и Данилой Битяговским (сыном дьяка Михаила, следившего за царской семьёй). То есть фактически по прямому приказу московского правительства. Начался бунт. Горожане растерзали предполагаемых убийц.
Через четыре дня в Углич прибыла следственная комиссия в составе митрополита Геласия, главы Поместного приказа думного дьяка Елизария Вылузгина, окольничего Андрея Петровича Луп-Клешнина и боярина Василия Шуйского (будущий царь Руси). Комиссия решила, что причина гибели царевича – несчастный случай.
В итоге угличан наказали в соответствии со степенью участия в убийствах. Репрессировали несколько десятков человек: одним отрубили голову, другим языки, 60 семей сослали в Сибирь. «Наказали» и колокол в церкви Спаса, в который бунтовщики ударили в набат. Его публично высекли, отрубили ухо, вырвали язык и сослали в Тобольск, где его записали как «первоссыльного неодушевлённого».
В Тобольске колокол установили в Софийской колокольне. Затем, после пожара, он стоял на земле. По ходатайству угличан в 1892 году колокол вернули в Углич. Братьев Нагих, кроме бунта в Угличе, обвинили в поджогах домов в Москве и разослали по городам. Марию Нагую «за недосмострение за сыном» отправили в Николовыксинскую пустынь (монастырь). Её постригли в монахини под именем Марфы. Позже перевели в Горицкий Воскресенский женский монастырь на реке Шексне.
Собственно, на этом угличскую историю и забыли бы. Тем более что вскоре царица Ирина снова понесла. На этот раз она доносила ребёнка. Однако у царя Фёдора родилась дочь, Федосья. Она часто болела и умерла в январе 1594 года. Династия пресеклась, что стало поводом для слухов.
Угличское дело
Наибольшее внимание к угличскому делу проявилось в первой половине XIX века после выхода в свет «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина и драмы А. С. Пушкина «Борис Годунов». За два с лишним столетия споров историки и публицисты так и не пришли к единому мнению по этому событию. Существует три ведущих версии по угличскому делу.
Следственная комиссия опросила около 150 человек, участников этих событий. Дело было оглашено митрополитом Геласием на Освященном соборе. Вывод – несчастный случай. У царевича началась эпилепсия и во время судорог он убился. По словам кормилицы Арины Тучковой:
Эти слова с некоторыми отличиями повторяли и другие свидетели. Многие профессиональные историки, исследователи этого периода истории России, в частности, С. Ф. Платонов и Р. Г. Скрынников, считали, что следственная комиссия сделала верный вывод.
Вторая версия – Дмитрий остался жив и был скрыт Нагими, чтобы его не убили. В 1605 году Лжедмитрий, провозгласивший себя «чудесно спасшимся» царевичем, захватил московский престол и пересмотрел угличское дело. Мария Нагая признала его своим сыном, другие участники расследования тут же поменяли показания. Воссоединение матери с «сыном» произошло в селе Тайнинском на глазах огромной толпы. «Царь» соскочил с коня и бросился к карете, а Марфа, откинув боковой занавес, приняла его в объятья, причём оба рыдали. Спасение угличского князя объяснили вмешательством некого доктора.
Третья версия – убийство Дмитрия Угличского по приказу Бориса Годунова – была принята уже в правление Василия Шуйского. Новая власть стремилась свалить на род Годуновых все беды Смуты. Новая правящая династия – Романовых, также поддержала эту версию. Она стала официальной. Это поддержала и церковь. Классический сюжет был обрисован в «Истории государства Российского» Карамзина. Затем в «Истории» С. М. Соловьёва. Западников, которые «создали» классическую, прозападную версию истории России. Есть и другие версии. К примеру, возможно, что это было убийство по неосторожности.
Истина где-то рядом
Очевидно, что версия о «чудесном спасении» наиболее маловероятна. В Угличе практически все знали царевича в лицо. Не могли обознаться многочисленные мамки, прочая дворня, мальчики-товарищи, дворяне, представители администрации.
А следственная комиссия из Москвы?
Нагие явно не могли подкупить или как-то убедить следователей из столицы содействовать их обману. Интеллектуальный потолок их «команды» был низким, чтобы затеять такую долгосрочную политическую игру с далеко идущими целями. Понятно, что после убийства подставного ребёнка» последует ссылка или заточение Нагих. Как потом доказать, что царевич истинный? Московское правительство объявит его самозванцем и посадит на кол.
При этом стоит помнить, что Годунов хоть и обладал большой властью в Русском государстве при царе Фёдоре, не был абсолютным правителем. У него были свои сторонники, но большая часть Боярской думы, включая древний род Шуйских, были рады любому поводу, чтобы свалить могущественного временщика. А тут такой скандал! Убийство царевича, в котором замешаны сторонники Годунова. Нагим надо было не убивать возможных исполнителей, а взять живыми для допроса, чтобы выйти на заказчика. Однако Битяковского с товарищами убили, то есть спрятали концы в воду.
Царевич погиб от несчастного случая
Таким образом, наиболее разумная версия – это несчастный случай.
Руководить следствием в Угличе Боярская дума назначила Василия Шуйского. К этому времени с него сняли опалу и он вернулся в Боярскую думу. Василий был самым хитрым и изворотливым из рода Шуйских. Ранее руководил Судным приказом. Очевидно, что он не поддерживал Годунова. Митрополит Крутицкий Геласий также не был прислужником Годунова. Андрей Клешнин имел хорошие отношения с Годуновым, но одновременно был затем Михаила Нагого. Глава Поместного приказа Вылузгин занимал одно из главных мест в тогдашнем «правительстве».
Члены комиссии принадлежали к разным придворным группам, все следили друг за другом, интриговали. Очевидно, что если бы была возможность обвинить Годунова, то Шуйские и прочие бояре использовали бы этот шанс.
Члены комиссии опросили множество людей. Первым делом тщательно осмотрели тела царевича и жертв самосуда. Ни у кого не возникло и тени сомнения, что это Димитрий Иванович, а не подставной мальчик.
Отпевание провёл лично митрополит. Быстро выяснилось, что ножи и палицы на трупах Битяковских с товарищами подкинули по приказу Нагих. Михаил Нагой не хотел сознаваться, но его изобличили. Григорий Нагой сразу признался в подготовке «улик».
Следователи быстро установили имена всех непосредственных свидетелей. Дали показания мамка Волохова, кормилица Арина Тучкова, постельница Колобова и четыре мальчика, которые играли с Дмитрием в ножички. Мальчики точно и хорошо всё описали: во время игры в «тычку» пришла на царевича болезнь и он порезался. Осипа Волохова и Данилы Битяговского в это время на заднем дворе не было (Битяговские в это время обедали у себя дома). Эти показания подтвердила Колобова, мамка Волохова и Тучкова. Кормилица особенно убивалась по царевичу и винила во всём себя.
Затем нашёлся и восьмой свидетель. Ключник Тулубеев сообщил, что ему о смерти царевича рассказал стряпчий Юдин, который стоял в верхних покоях и смотрел в окно, как мальчики играют. Юдин сам видел, как княжич убился. Но знал, что Нагие настаивают на убийстве, поэтому решил уклониться от дачи показаний.
Свидетельские показания были даны ещё до репрессий. Следователи не преследовали свидетелей гибели царевича и бунта.
Церковный собор 2 июня 1591 года единодушно утвердил, что царевич Дмитрий погиб «Божьим судом». А Нагие виновны в организации бунта и гибели невинных людей.
