в чем суть лгбт
Часто задаваемые вопросы об ЛГБТ
2. Как правильно говорить об ЛГБТ?
Следует избегать слов «гомосексуализм» и «гомосексуалист», поскольку они несут негативную эмоциональную окраску. В советской медицине данные термины употреблялись для обозначения сексуальной перверсии, подлежащей лечению, а в криминологии — преступления, подлежащего наказанию.
Поскольку в настоящее время эти подходы кардинально устарели, то и употребление слова «гомосексуализм» является некорректным по сути и оскорбительным по форме. Задумайтесь о том, что не существует слов «гетеросексуалист» и «гетеросексуализм», однако есть «гетеросексуал» и «гетеросексуальность». Поэтому если речь заходит о сексуальной ориентации, правильным будет говорить «гомосексуал» и «гомосексуальность» — именно эти термины соответствуют их западноевропейским аналогам (англ. «homosexual» и «homosexuality»).
В начале 2000-х годов все более активно в обиходе стало использоваться нейтральное слово «гей». Однако этот термин не всегда соотносим с сексуальным поведением: он означает самоидентификацию. Гей — это человек, который принимает свою гомосексуальную ориентацию, осознает свою принадлежность к гей-сообществу и культуре, а также необходимость отстаивать свои права. Кстати, на Западе словом «гей» называют гомосексуальных людей обоих полов — и мужчин, и женщин. Причем, часто оно используется как прилагательное. Например, «gay woman» («гомосексуальная женщина») или «gay girl» («гомосексуальная девушка»).
В русско- и украиноговорящем пространстве такие женщины предпочитают называть себя словом «лесбиянка», которое восходит к древнегреческой поэтессе Сапфо (Сафо), жившей на острове Лесбос и немало стихов посвятившей любви к женщине.
Бисексуальных мужчин называют бисексуалами, бисексуальных женщин — бисексуалками. И тех и других вместе часто называют словом «би» (от древнегреческого «два»).
Корректными терминами для обозначения людей, чей биологический пол не совпадает с гендерной самоидентификацией, являются слова «трансгендер», «трансгендерный мужчина» и «трансгендерная женщина».
3. Сколько ЛГБТ в Украине?
Согласно данным различных исследований, в Украине насчитывается от 800 тыс. до 1,2 млн. представителей ЛГБТ-сообщества. Подсчет — задача не из простых, поскольку открыто отвечать на вопрос о своей сексуальной ориентации или гендерной идентичности в нашей стране по-прежнему опасно. Социологи утверждают, что в любом обществе — вне зависимости от его политического и социального устройства, одобрения или неодобрения гомосексуальности — доля ЛГБТ приблизительно одинакова и составляет от 7 до 10 процентов.
В наихудшем случае близкие, друзья и даже родители могут прекратить с человеком, рассказавшим о своей гомосексуальности или трансгендерности, все контакты. Естественно, по этой причине люди не спешат посвящать остальных в подробности своей сексуальной идентичности.
Часто в этом сложно бывает признаться даже самому себе, ведь в нашем обществе сложился стереотип о том, что быть гомосексуалом и или трансгендером — значит, быть отвергаемым. Увы, стереотип этот поддается ломке с большим трудом.
5. Можно ли изменить сексуальную ориентацию?
В истории неоднократно описаны случаи попыток «лечения» гомосексуальности самыми различными методами — от электрошока и химической кастрации до конверсионной терапии, замешанной на религии.
6. Зачем проводить гей-парады?
Гей-парад — это развлекательная процессия в форме веселого карнавала. Гей-парадов в Киеве не было, нет и в ближайшее время не планируется. Киев — это не бразильский Сан-Паулу и не немецкий Берлин: украинскому ЛГБТ-сообществу пока нечего праздновать, устраивая карнавалы.
Марш Равенства — это не о развлечении. Это — о соблюдении прав и свобод каждого человека в нашей стране. Сексуальная ориентация и гендерная идентичность — частное дело каждого, но вот права человека — вопрос, чрезвычайно важный для всего общества. Потому что свобода существует либо для всех, либо не существует ни для кого.
Английское слово «pride» означает «гордость». В английском языке коннотации данного термина могут варьироваться, и если человек говорит «I’m proud to be gay» (в дословном переводе — «я горжусь тем, что я — гей»), это вовсе не означает, что свою сексуальную ориентацию он считает более «достойной», нежели любую другую. Данная фраза должна восприниматься в контексте «я не стыжусь того, кто я такой, и принимаю себя таким».
ЛГБТ-прайд может заключаться в проведении публичных акций, например, Марша Равенства, а также различных культурных и интеллектуальных мероприятий закрытого или полуоткрытого содержания — выставок, кинопоказов, публичных дискуссий, образовательных сессий.
8. Кто дискриминирует ЛГБТ?
Представители ЛГБТ-сообщества подвергаются дискриминации в различных жизненных сферах. Наиболее болезненной является так называемая семейная дискриминация, когда молодых ребят, иногда — несовершеннолетних — выгоняют из дома, узнав об их сексуальности. Конечно, дискриминация хорошо знакома и взрослым геям и лесбиянкам. Так, представителей ЛГБТ-сообщества могут безосновательно уволить с работы, отказать им в трудоустройстве, внезапно разорвать договор о найме жилья, выгнать из кафе, исключить из вуза или другого учебного заведения.
ЛГБТ страдают от регулярных злоупотреблений, вымогательства и шантажа со стороны недобросовестных сотрудников правоохранительных органов. Иногда уголовники выбирают представителей ЛГБТ-сообщества в качестве потенциальных жертв разбойных нападений и ограблений, исходя из того, что те из страха за свою репутацию не станут жаловаться правоохранителям. Более того, с 2011 года в украинском парламенте одна за другой начали появляться законодательные инициативы, которыми предлагалось установить институциональную (т.е. исходящую не от общества, а от государства) дискриминацию по признаку сексуальной ориентации. Речь идет прежде всего о ряде законопроектов, запрещавших распространение в публичном пространстве информации о гомосексуальности. Иными совами, это были документы об узаконенной дискриминации ЛГБТ и превращении их в людей второго сорта на уровне государственной политики.
Трансгендеры зачастую становятся жертвами еще более сильной дискриминации, поскольку их внешний вид отличается от представлений большинства о том, как должны выглядеть мужчина или женщина. Кроме того, лечебные процедуры по коррекции половой принадлежности для транссексуалов в Украине чрезвычайно обременительны и дискриминационны. Например, через эти процедуры могут проходить лишь те транссексуалы, которые не состоят в браке и не воспитывают детей.
9. Какие именно права ЛГБТ нарушаются?
К сожалению, украинское общество и Украина в целом еще очень далеки от того, чтобы придерживаться выполнения статьи 28 Конституции в повседневной жизни. В этой статье сказано, что каждый гражданин имеет право на уважение собственного достоинства. Считая ЛГБТ людьми второго сорта, этакими «недогражданами», наши соотечественники на самых различных уровнях нарушают основополагающие права человека в отношении представителей ЛГБТ-сообщества.
Нарушаются следующие их права:
1) на жилье (несовершеннолетнего гея родители могут выгнать из дома);
2) на здравоохранение (случается такое, что медики отказывают гомосексуалам, а особенно — трансгендерам — в адекватной медицинской помощи);
3) на образование (могут безосновательно исключить из учебного заведения);
4) на труд (выгоняют с работы, безосновательно не берут на работу);
5) на личную неприкосновенность (агрессивные нападения на людей из-за их сексуальной ориентации);
6) на беспристрастное отношение (шантаж, вымогательство со стороны работников правоохранительных органов; отказ в предоставлении каких-либо коммерческих услуг);
7) на неразглашение конфиденциальной информации (могут сообщаться третьим лицам сведения о сексуальной ориентации);
8) на создание семьи (люди не имеют возможности узаконить свои семейные отношения на территории Украины).
И это — далеко не полный перечень.
Проблема в том, что столь многочисленная социальная группа как гомосексуалы и бисексуалы обоих полов почти полностью игнорируются в отечественном законодательстве — так, словно их не существует в природе. У нас есть замечательная антидискриминационная статья в Конституции, но права человека на равенство вне зависимости от сексуальной ориентации в этой статье прямо не защищены.
У нас есть закон «Об основах предотвращения и противодействии дискриминации в Украине», но в нем ни разу не упоминается сексуальная ориентация или гендерная идентичность. Наш Семейный кодекс полностью игнорирует те 150 тыс. однополых партнерств, которые неофициально существуют в Украине, когда люди ведут совместное хозяйство, живя под одной крышей как семья и во многих случаях воспитывая детей.
В практике уголовных производств считается, что половая связь стопроцентного гея с женщиной для него является «естественной», а вот связь двух геев неестественна ни для одного из них.
Хорошо, что Государственной службе статистики несколько лет тому назад хватило здравого смысла отменить никому не нужный статистический учет «несовершеннолетних гомосексуалистов» (да-да, именно такой учет осуществляли в свое время органы внутренних дел!«).
Итак, нам необходимо капитально очистить законодательство от пережитков советизации и привести его в соответствие с нынешними социальными реалиями и европейскими нормами. Лишь тогда все начнет меняться в лучшую сторону.
10. Чем занимается ваша организация?
Всеукраинская общественная организация «Гей-альянс Украина» работает с 2009 года, имеет более 15 региональных представительств во многих областях страны и успешно реализовывает множество интересных проектов.
В настоящее время мы работаем с таким темами как:
• Содействие реализации основных прав и свобод человека, противодействие гомофобии.
• Информирование общества об ЛГБТ и по вопросам правозащитной тематики.
• Телефон доверия для ЛГБТ.
• Поддержка женских инициатив.
• Содействие развитию гражданского общества и другие полезные активности.
Мы стараемся находиться в постоянном контакте с ЛГБТ-сообществом и оперативно отвечать на его запросы. Поэтому осуществляемые нами проекты актуальны и нацелены на результат.
11. Кто вас поддерживает?
ЛГБТ, как и многие другие социальные группы, сталкиваются с несправедливым отношением, нарушением равноправия или, говоря юридическим языком — дискриминацией.
В последние годы дискриминируемые группы в Украине значительно больше поддерживают друг друга. Мы сотрудничаем с представительницами женских организаций, общественными деятелями, выступающими за права людей с инвалидностью, права беженцев и религиозных меньшинств, права людей, живущих с ВИЧ, права заключенных и т.п. Нас поддерживают наши коллеги и единомышленники из многих стран мира, в том числе — немалое количество политических деятелей международного уровня. К примеру, Верховный комиссар Совета Европы по правам человека, или глава внешнеполитического ведомства Евросоюза баронесса Кэтрин Эштон, а также выдающиеся благотворители мирового уровня вроде Элтона Джона.
Частичную поддержку мы получаем и от украинских властей: совсем недавно судебная власть Украины приняла рекомендации, согласно которым людей нельзя дискриминировать на основании сексуальной ориентации в сфере трудовых отношений.
«Надо держаться подальше, нельзя им доверять» 30 лет назад гомосексуальность перестали считать болезнью. Почему в России все иначе?
Фото: Robin Utrecht / Shutterstock / REX
Ровно 30 лет назад Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) исключила гомосексуальность и бисексуальность из списка психических расстройств. Трансгендерность в 2018 году была перенесена из раздела психических расстройств в раздел вопросов, связанных с сексуальным здоровьем. Однако негетеросексуальные и нецисгендерные россияне до сих пор сталкиваются с дискриминацией даже в кабинете у психологов — людей, которые менее остальных должны быть подвержены предрассудкам по отношению к своим клиентам. По просьбе «Ленты.ру» психолог-логотерапевт, сооснователь движения «Психология за права человека» Кирилл Федоров поговорил с российскими психотерапевтами о том, почему части профессионального сообщества в России сложно принять факт депатологизации сексуального и гендерного разнообразия.
«Очень много гомофобии и трансфобии среди врачей»
Амина Назаралиева, врач-сексолог, врач-психотерапевт, соучредитель Mental Health Center:
Я живу в весьма специфическом профессиональном пузыре, который состоит из замечательных специалистов. Как только я выхожу из этого пузыря, я сталкиваюсь с чудовищными объемами ненависти к любым людям, которые отличаются. Можно взять любую инаковость. Очень много гомофобии и трансфобии среди врачей вообще, среди психиатров чуть меньше, чем среди врачей других специальностей, а среди психотерапевтов меньше, чем среди психиатров.
Но ситуация меняется к лучшему. Быть гомофобом или трансфобом в профессиональном сообществе становится стыдно. Это происходит благодаря работе ЛГБТ-активистов. И сейчас много просвещения, в том числе в СМИ, благодаря тому, что туда приходят все больше представителей другого поколения, молодые люди и молодые женщины, которые поднимают разные социальные проблемы. Все это помогает переосмыслять вопросы, связанные с ЛГБТ-сообществом.
Отдельная распространенная проблема — конспирологическое мышление.
Очень часто я сталкиваюсь с аргументами о том, что все это «происки гей-лобби, Запада, политика толерантности, которая нам навязывается».
Вот, путем голосования исключили гомосексуальность, «нельзя так делать, и все «нормальные» люди понимают, что все это противоестественно».
Фото: Danish Siddiqui / Reuters
И идея о естественности тоже играет большую роль. С одной стороны, в этой дискуссии кого-то можно убедить, что это естественно, приводя в пример богатство сексуального поведения в животном мире, с другой стороны, права людей нужно защищать не только и не столько из-за этого. Не нужно медикализировать, стигматизировать сексуальность других людей до тех пор, пока это не нарушает свободу других людей или не вызывает тяжелый дистресс у самого человека.
Думаю, начинать нужно с просвещения и образования. Мы от этого точно все выиграем. Я не уверена, что, например, законодательный запрет лечения гомо/бисексуальности и трансгендерности в России без активного просвещения на эту тему не навредит больше, чем если бы его вообще не было. Специалисты не будут понимать, почему это запрещено, и я боюсь, что подобные практики просто уйдут в подполье. Афишировать никто не будет, но заниматься этим не перестанет. И, возможно, это приведет к новой волне всех эти обсуждений про насаждение «ненормы», окна Овертона и гей-лобби из Европы.
«Расстройства связаны не с идентичностью, а с реакцией мира на нее»
Психологические проблемы ЛГБТ-людей связаны с обстоятельствами, в которых они живут. Точно так же, как, например, бедные люди страдают чаще от депрессии и алкоголизма. Но это не делает бедность психическим расстройством. Поэтому, например, в МКБ-11 (Международная классификация болезней 11-го пересмотра, — примечание «Ленты.ру») и трансгендерность перенесена из раздела психических расстройств в раздел сексуального здоровья. Трансгедерность сама по себе не является психическим расстройством, а те расстройства, которые мы встречаем у транс-людей, связаны не с их гендерной идентичностью, а с реакцией мира на нее. По этой же причине ЛГБТ-подростки чаще заканчивают жизнь самоубийством, чем их гетеросексуальные сверстники.
Если вы не эксгибиционист, не садист, не насильник, у вас есть право заниматься тем сексом, каким вы хотите. ВОЗ неинтересно, что вы делаете в постели. Делайте все, что хотите, пока мир или вы сами от этого не страдаете.
Фото: Vahid Salemi / AP
Мир явно не страдает от того, что какой-то процент людей является геями, лесбиянками, бисексуалами. Мы ведь не называем болезнью пристрастие к кроссовкам — от того, что люди ходят в кроссовках, человечество не страдает. Но если вас злит, что кто-то носит кроссовки, то вы не начнете создавать целые отряды людей против тех, кто носит кроссовки и не будете доказывать, как кроссовки патологично влияют на свод стопы, почему кроссовки хуже балеток, говорить о том, что наши предки не носили кроссовки, что кроссовки появились только в XXI веке.
Ненависть, стигма, непонимание сами по себе разрушают любое психическое здоровье, в том числе ЛГБТ-людей. Если взять цисгендерного и гетеросексуального человека и отправить куда-нибудь в племя каннибалов, где он будет жить в бесконечном страхе, что его могут съесть, что все на него смотрят как на мясо, то очень быстро он начнет замечать ухудшение своего психологического здоровья.
«Разговор о гомофобии — разговор об отношении к меньшинствам»
Сергей Бабин, президент Российской психотерапевтической ассоциации, врач-психотерапевт, доктор медицинских наук:
Я считаю, что психиатрия в целом из всех медицинских наук максимально политизирована. И это ее нормальное состояние. Почему нет? Я вообще не очень понимаю разговор о том, что где-то есть чистая наука, а вот где-то есть реальность. Ну какая чистая наука, когда где-то людям не дают права, отбирают детей, принудительно лечат? Никакой чистой науки, конечно, здесь быть не может. Чистая наука — это про мышей в лаборатории.
Если говорить о той же депатологизации трансгендерности, понятно, что она остается в МКБ, но сам факт, что это уже не психическое расстройство, а особенности сексуального здоровья, имеет большую разницу с точки зрения восприятия людей. Иллюзия, что все психические расстройства и заболевания — это какая-то наука, а исключение гомосексуальности из классификации — это вот политика.
Вся психиатрия несет договорной характер. Мы встречаемся, дискутируем и голосуем: включать или не включать. Неважно про какую рубрику идет речь. Любая рубрика МКБ принимается через голосование экспертов.
Российские психотерапевты и психологи — часть российского общества в целом. Российское общество не очень толерантно. И психотерапевты так или иначе тоже транслируют существующие предубеждения, к сожалению. Разговор о гомофобии — это же разговор о стигме, об отношении, в общем, к меньшинствам. И это более широкая проблема. Да, отношение к ЛГБТ-меньшинству более актуально и негативно выражено, но наш социум нетолерантен к любому меньшинству — сексуальному, религиозному, иному внешнему виду, людям с инвалидностью. В обществе много внутренней агрессии, которая периодически находит выход в отношении того или иного меньшинства.
Фото: Carl Court / Getty Images
Сказать, насколько распространена гомофобия и трансфобия в профессиональном сообществе, сложно. Этот вопрос требует дополнительных исследований. Я допускаю, что это ошибка, аберрация личного впечатления. Гомофобные взгляды могут ярко транслироваться в интернете и больше бросаться в глаза. Возможно, такие взгляды распространены не так широко, как нам кажется, потому что «все остальные хорошие люди просто помалкивают».
«Давайте мы не будем поднимать эти темы, а то сейчас набегут сумасшедшие»
Конечно, специалистам необходимо рефлексировать на эту тему, осознавать, что происходит и что они публично высказывают. Наша профессиональная среда должна выступать как источник более зрелых взглядов и мыслей. Хотя с этим есть сложности: и образование хромает, и подготовка, и личная проработка этих вопросов. Далеко не во всех курсах рассматривают особенности работы с тем или иными маргинальными (с точки зрения социума) группами. В этой работе, безусловно, есть своя специфика.
Часть коллег не осознает даже необходимость специфической подготовки. Если осознал — это уже хорошо, значит, хотя бы специалист рефлексирует. У нас в профессиональном сообществе, к сожалению, отсутствуют площадки, где я могу обсудить, в том числе, и свои сомнения в безопасной для себя среде. В одной тусовке на меня навесят ярлык гомофоба, а в другой среде мне скажут: «Да не парься, гореть им в аду, они все больные. » И не хватает такого места в профессиональной среде, где это можно спокойно обсудить, посомневаться.
ЛГБТ-тематика не очень широко обсуждается в профессиональной тусовке. Безусловно, круг людей, которым интересна эта тема, расширяется. Но было бы неплохо вносить эти темы в более широкое профессиональное сообщество. Например, психотерапия тревожных расстройств звучит на всех конференциях, неважно, чему они посвящены — детям, старикам, аналитикам, когнитивистам. А вот, например, проблема гомофобии, помощи ЛГБТ-клиентам редко является просто одной из тем на общих конференциях. Это, в том числе, проблема и организаторов подобных мероприятий, которые тоже неидеальны и тоже имеют свои латентные фобии. Есть свои опасения, как бы чего не вышло: «Давайте мы не будем поднимать эти темы, а то сейчас набегут сумасшедшие и нам потом надо будет объясняться». И даже какие-то позитивные вещи делаются с определенной оглядкой.
Я думаю, что профессиональное сообщество должно четко заявлять, что мы не поддерживаем конверсионную терапию — изменение сексуальной ориентации или гендерной идентичности любыми способами, включая психотерапевтические. Но это не говорит о том, что если ко мне обращается клиент с неуверенностью, например, в своей сексуальности, я не помогу ему эту уверенность приобрести. Это разные вещи. Исследование его неуверенности не означает, что я тяну его в сторону собственной ориентации.
Или, например, если ко мне приходит клиент с признаками гендерной дисфории, это не означает, что я ему сразу говорю: «Давай вот сейчас тебе будем колоть гормоны, а через полгода операции сделаем». Насколько мне известно, в большинстве стран в рекомендациях конверсионной терапии нет. И если мы говорим про медицину, формально то, чего нет в рекомендациях, — то и запрещено. Я в принципе не очень хорошо отношусь к официальным запретам, но, возможно, в нашей стране это была бы такая символическая вещь, и скорее было бы позитивным шагом, который включал бы в себя просветительский компонент для населения.
«Научные достижения имеют больший вес, чем законодательные запреты»
Светлана Штукарева, психолог-логотерапевт, руководитель Высшей школы логотерапии Московского института психоанализа:
Мне кажется, гомофобия вытекает из позиции, что любой другой, отличающийся от меня человек — враг. Позиция «Другой — это всегда опасность». Неважно, речь идет про ЛГБТ или человека с психическим расстройством, с диабетом, онкологией — «надо держаться подальше, нельзя им доверять». Это радикальный вариант, который, на мой взгляд, среди психологов встречается около 10 процентов. Весьма вероятно, что процент может быть другой, потому что есть люди, которые не высказывают свое мнение по этому вопросу.
Первое, что нужно сделать психологу, который хочет изменить свои гомофобные установки, — это признать их наличие. Безапелляционно и спокойно. Если я хочу изменить их, то я могу обратиться к людям, которые больше меня разбираются в этих вопросах, я буду читать специальную литературу, я пройду личную терапию, пройду супервизию или интервизию, попрошу помощи в социальных сетях.
Но мне кажется здесь принципиально важным не бороться с тем, чтобы эти переживания, взгляды ушли, а стараться, чтобы пришли еще и другие переживания. Я буду стараться, чтобы пришли еще и другие переживания. Я скажу: «да» другому отношению, и это будет автоматически подразумевать «нет» негативному отношению к ЛГБТ-сообществу. Необходимо развивать в себе умение видеть Человека в человеке. Видеть, что есть какие-то вещи, которые мне по каким-то причинам могут быть не близки, но я буду искать то, что мне будет близко в этом человеке. Необходимо развивать в себе умение видеть Человека в человеке. Видеть, что есть какие-то вещи, которые мне по каким-то причинам могут быть не близки, но я буду искать то, что мне будет близко в этом человеке.
Фото: Spencer Platt / Getty Images
Бывает, что-то не стыкуется между двумя людьми, какие-то взгляды, системы ценностей. Но я буду искать то, в чем я буду с ним стыковаться, оставив расхождения на обочине. Проявить интерес к сути в человеке, узнать, чем же он вообще дышит, не смотреть на очевидные характеристики, а пойти в глубину или в высоту. Если я ловлю у себя какое-то непринятие к другому человеку, я стараюсь узнать его лучше. Вижу то, то мне не нравится, и задаю себе вопрос: «А еще что, что еще я могу увидеть? Чем он еще может быть мне интересен? Чем еще человек богат?»
Важно проявлять любопытство к Другому. Важно найти вещи, в которых мы совпадаем. И это может быть какая-то мелочь, деталь. Но может стать большим шагом в понимании того, что это на самом деле за человек. Искать сутевое и обращаться к этому сутевому в человеке.
Важно просвещение и супервизии. Например, со студентами обсуждать, как бы мы работали в психотерапии с клиентом, который является представителем ЛГБТ-сообщества: «Давай проиграем этот вариант. Что мы видим? Как бы мы поступили? Почему мы бы так поступили? Как можно было бы иначе поступить?» И мне кажется важным, чтобы психологи видели то человеческое страдание, которое является результатом отвержения со стороны других.