в чем проявляется социальное бессознательное
Социальное бессознательное
О подсознании я рассказываю вам достаточно часто. И если обобщить все мои истории и догадки, то получается очень интересная вещь: подсознание одновременно выступает и как нечто гениально устроенное, которое приводит к поразительным открытиям, великим прозрениям и уникальным творческим возможностям, и, в то же время, как совершенно тупая машиноподобная система с убийственной логикой идиота и иррациональностью инициируемых поступков, которые не поддаются никакому объяснению. И, разумеется, может показаться очень странным, как оно и то же психическое нечто способно быть столь противоположным, где одно совершенно точно должно отрицать другое. Тем не менее, это так. И сегодня мы попробуем разобраться в этом великом парадоксе гениальности и помешательства, которое самым невероятным образом умеет сочетаться в природе одного и того же человека.
Для того чтобы разобраться во всем этом, можно начать с самого простого, что мы имеем, что мы осознаем и чем мы пользуемся все время, и даже тогда, когда мы спим. Это наша память. В последнее время редко можно услышать от человека, что он доволен своей памятью, а вот недовольных становится все больше и больше. Человек придумал очень много слов, чтобы объяснить, какая у него плохая память. Забыл, запамятовал, не помню, не могу вспомнить, не припоминаю. О том, как тренировать память, написаны сотни книг и тысячи статей. И это помогает в отдельных случаях, но не решает проблемы в целом. Кому-то поможет такой совет или книга, кому-то совсем другой. Но такого совета или такой книги, которая бы взяла и решила проблему памяти, не существует. Поэтому можно предположить, что будут написаны еще сотни книг и еще тысячи статей, но проблема памяти сохранится. Просто в силу того, что память человека настолько совершенна, что ее невозможно тренировать.
Как это так? – спросите вы. Молодцы, если спросите: значит, читаете внимательно. Вот вам еще один парадокс! Как можно назвать память совершенной, если мы постоянно чего-то не помним, постоянно теряем ключи, забываем поздравить близких с праздниками, не можем вспомнить простых и очевидных вещей? Но подумайте немного: если вы точно знаете, что знаете нечто, но не можете припомнить это, то разве у вас плохая память? У вас самая лучшая память в мире, и это одинаково справедливо как для тех, кто в месяц забывает одну-две важные вещи, так и для тех, кто забывает пятьдесят или сто таких вещей.
Поэтому давайте немного подумаем о такой банальной вещи, как память. При ближайшем рассмотрении память оказывается весьма не такой штукой, как о ней принято думать. Память – это умение сохранять и хранить, а не вспоминать, как мы привыкли думать. Или вы вспоминаете нужное всегда, или вы периодически забываете массу вещей, – это никак не характеризует вашу память в худшую или лучшую сторону: она совершенна в любом случае. Вам не нужно прилагать никаких усилий, чтобы запомнить все вокруг себя. Но вы хотите вспоминать, то есть получать доступ к сохраненной информации. Полагаю, что вы хотите сделать так, чтобы по первому требованию и хотению вы могли получать этот доступ ко всем тем богатствам, которые в вас имеются. Чтобы приблизиться к этому, важно понимать, где же, собственно, хранится вся наша информация, которую мы так замечательно умеем запоминать, и не столь замечательно – вспоминать. Так, где же она хранится?
Подсознание или бессознательное. Можете мне верить, или не верить, но если взять все то, что человек – всего лишь один человек, – помнит за весь свой жизненный путь от рождения (возможно, даже еще до рождения) и до настоящего времени, и перевести все это в какие-нибудь биты, байты или килобайты, то вы получите число настолько астрономическое, что число атомов, из которых состоит наша галактика, воем заплачет от обиды и ощущения несправедливости. Ибо эта цифра действительно будет грандиозной! Если перевести это в видео, то вы получили бы триллионы километров кинопленки. Если это перевести в звук, то вы получили бы миллиарды записанных CD-дисков. И когда я слышу о том, что у человека плохая память, мне это кажется, по крайней мере, очень и очень странным, ибо самый обыкновенный и ничем не выдающийся человек содержит в себе информации, из которой можно было бы написать миллион библиотек Конгресса США. Конечно, большая часть этой информации не столь значима, как всего лишь сотая часть этой библиотеки, так как могла бы представлять оцифрованную обыденность в самом простейшем ее рассмотрении. Например, только одних звуков капающей воды из крана у вас может накопиться на миллион мегабайт, или еще больше. И, тем не менее, я искренне хотел бы, чтобы вы испытали восторг и потрясение от этих грандиозных цифр, которые способно вместить наше серое вещество весом чуть более килограмма.
И если говорить о подсознании в самом упрощенном представлении, то оно и есть наша память. Это самая совершенная память, которая только может существовать: у нее нет никаких границ, она бездонна и тотальна. Жаловаться на нее грешно. И если мы чего-то хотим от памяти, то только того, как бы приобщиться ко всем этим богатствам поплотнее. К счастью, это невозможно. Почему к счастью, а не к горю и досаде, я еще скажу.
Большинство исследователей психоаналитического толка предлагали довольно подробные структуры человеческой психики, где находилось место как простому делению ее на сознание и подсознание, так и сложным конструкциям, где были всякие тени, анимы и иды. Каждая часть любой подобной структуры в идеале должна иметь довольно жестко заданные свойства. Ид полагается хотеть, а суперэго критиковать и смотреть на все с подозрением. И пока ты думаешь, что человек совершает преступление потому, что у него ид нахальное и дерзкое, а суперэго слабое и безвольное, то все хорошо. Но как только сто тысяч или даже миллион человек вдруг подрываются и бегут на войну, это уже сложно объяснить тем, что у них всех слабые суперэги. Или что у них всех суперэго разом ослабело. Поэтому мы такой ошибки не сделаем, ибо наши части психической личности – бессодержательны. Что это значит?
Множество теорий рассыпаются исключительно потому, что имеют в своем основании ложный посыл. Например, самое простое: дано – все люди добрые. Можно и наоборот: дано – все люди нехорошие. Как только этот посыл сделан, появляется часть психики, которая самым серьезным образом ответственна за это дело. Или она добрая и следит, чтобы человек совершал добро, или, напротив, зловредная и толкающая его на звериные поступки. Проблема заключается в том, что зверь может совершить акты милосердия, а тихоня – кого-нибудь погубить. И тогда природа таких поступков снова становится мало постижимой. Поэтому я вообще отказываюсь от морально-нравственных структур в психике. Их просто не существует. А существует единый командный центр, который будет каким угодно в зависимости от того, какие программы и какую мораль он усвоит в процессе своего развития. И у двух разных людей одна и та же часть бессознательного будет выполнять совершенно разные задачи. У одного – поливать цветы и заботиться, чтобы каждое живое существо осталось целым и невредимым. У другого – направлять самолет в здание, где находятся тысячи людей с одной целью: чтобы погибло как можно больше народу. Сожалею, но это так.
У каждого человека, независимо от расы, пола, вероисповедания, есть свое социальное бессознательное, которое впитывает в совокупность социальных норм, понятий, взглядов, установок, форм поведения, мировоззрения. Эта структура не устойчива тотально, то есть любое усвоенное положение референтного (значимого) общества не сохраняется навсегда, на всю жизнь. Напротив, эта структура очень пластична, податлива, подвержена влияниям и даже самовлияниям, и она может изменяться со временем, причем часто на все сто восемьдесят градусов. Хороший человек под влиянием внешнего мира может стать нехорошим, и наоборот. Я называю эту часть нашей личности именно бессознательным, а не сверхсознательным или надсознательным, то есть чем-то таким, что доминирует над сознанием. Над сознанием ничего не доминирует кроме социума, и если очень хочется придумать какое-нибудь небольшое сверхсознание, то вам проще всего назвать им сам окружающий мир, с которым человек взаимодействует.
Если посмотреть на рисунок, то можно обнаружить, что сознанию человека, о котором сложено столько легенд, отводится не так уж много места. Всего-то шапочка. Но это на самом деле правильно. В силу нескольких причин. Во-первых, вам не нужно постоянно думать о том, что хорошо и что плохо, что правильно и что неправильно, кем быть, к чему стремиться и еще тысячи других вещей. С этим отлично справляется ваше социальное бессознательное. Например, вы не будете думать час, что вам делать после того, как вы наступили в автобусе кому-то на ногу, или если вас обсчитали в магазине. Социальное бессознательное имеет или готовые ответы на эти ситуации, которые воспроизводятся немедленно, или заготовки, шаблоны, из которых ваш процессор, ваше сознание махом сложит целостную картину действия и реализует его.
Во-вторых, социальное бессознательное является цензурным комитетом, который рассматривает все внешние и внутренние сигналы на предмет их корректности. Допустим, вы очень голодны, но не бросаетесь грабить, потому как это действие противоречит системе ваших ценностей, заложенных в социальном бессознательном. Кстати, человек может не совершать или плохих, или хороших поступков просто потому, что не имеет в запасе адекватных программ, с помощью которых он мог бы реализовать эти поступки. И тот легендарный рэкетир, использующий утюг в вымогательных целях, мог бы искренне удивиться: так что им, гладят что ли?!
В-третьих, ваше социальное бессознательное является посредником между сознанием и бессознательным, хорошо понимая язык и того, и другого. Осознанные стимулы внешнего мира декодируются, переводятся в иной язык более низкого уровня, и передаются в бессознательное. И, напротив, сигналы бессознательного преобразуются в язык более высокого уровня и становятся частью сознания. Таким образом, если сознание умеет интерпретировать реальность, то социальное бессознательное умеет интерпретировать сознание. И это не точная передача сообщения, один в один, а именно его интерпретация.
И последнее, четвертое, исключительно важное и жизненно необходимое свойство: социальное бессознательное продолжает оставаться активным даже тогда, когда сознание выключено (сон, сильное алкогольное опьянение, травматизация и так далее). Человек может выполнять очень сложные действия даже тогда, когда его процессор не работает. Сон, кстати, очень хороший пример того, что значит сообщение бессознательного, которое не до конца декодировано, не переведено на язык сознания. Мы просыпаемся и недоумеваем: ну и приснится же! На самом же деле нам не снится ничего сверхъестественного: психическая деятельность человека не прекращается ни на секунду, и когда сознание спит, то наши бессознательные структуры продолжают активно взаимодействовать, решая актуальные проблемы, которые находятся в следующем, более глубоком пласте бессознательного, который называется актуальным бессознательным.
Бессознательное: что это такое, примеры проявления, значение
Существует довольно распространенное мнение, согласно которому, психические процессы протекают только на уровне сознания. Однако, наука это опровергла. У каждого человека имеется некоторая скрытая область мышления, где протекает множество процессов, не контролируемых сознанием. Эта область называется «бессознательное». В этой статье рассмотрим: что такое бессознательное, как оно проявляется и как его характеризовали З.Фрейд и К.Юнг. Обо всём по порядку.
Бессознательное — это совокупность психических процессов и явлений, которые не являются частью сознания субъекта, то есть, в отношении этих процессов отсутствует контроль со стороны сознания.
Термин «бессознательное» получил довольно широкое распространение в философии, психологии и психоанализе, а также в психиатрии и множестве других наук и областей. Психология в большинстве случаев противопоставляет бессознательное сознательному.
Если рассматривать определение с точки зрения его психического содержания, то подразумевается нечто, что на текущий момент недоступно осознанию, и это нечто может быть зафиксировано как результат неосознанных действий, сновидений человека либо его бессвязных мыслей и умозаключений. Это объясняется постоянной активностью психики, которая вынуждена одновременно выполнять огромное количество функциональных обязанностей как во время бодрствования, так и сна. Стоит отметить, что среди огромного количества психических процессов лишь небольшая определенная часть является сознательной.
З. Фрейд был одним из тех, кто уделил большое количество времени изучению «бессознательного». Он даже основал собственное учение о бессознательном, где рассматривал его в качестве динамической системы.
Примеры проявления бессознательного
Существует огромное количество разновидностей проявления бессознательного в повседневном поведении каждого человека. К примеру, это оговорки, повадки или манеры, которые проявляются при общении с другими людьми. Очень часто бессознательное обнажает истинные мотивы человека, которые тот пытается скрыть, но они проявляются, когда вступают в конфликт с сознательным. Подобный конфликт и приводит к оговоркам и спонтанным проявлениям поведения.
К категории бессознательного также могут быть отнесены действия, которые человек довел до автоматизма. Изначально их выполнение происходит осознанно, а затем уже превращается в бессознательное. Например, одним из типичных проявлений бессознательного действия является управление автомобилем опытным водителем. Несмотря на то, что вождения требует внимательности: следить за знаками, светофорами, перестроениями — человек может полностью «уйти в себя» и делать это всё на полном «автопилоте». Кроме того, сны также являются одним из проявлений бессознательного. Они являются вместилищем мечтаний, мыслей и страхов человека.
Зачастую бессознательным выступают негативные эффекты подсознания и человеческого поведения. Здесь можно выделить человеческую агрессию, которая не имеет под собой мотивации, неуместные слова, проблемы в общении. К категории подобных проблем также может быть отнесен стресс, проблемы в отношениях, а также тяга к саморазрушению.
Однако не стоит воспринимать бессознательное только в качестве хранилища первобытных рефлексов, которые временами вырываются оттуда. Бессознательное оказывает существенное влияние на человека, которое в большинстве случаев является позитивным. Многие представители социальной психологии полагают, что именно этот компонент оказывает наибольшее влияние на высшие психические процессы, к которым могут быть отнесены решения и суждения.
К примеру, именно бессознательное помогает детям и подросткам адаптироваться к реалиям взрослого мира. Практически вся социализация проходит при активном участии бессознательного. Интуиция человека, его мотивация и влечения также формируются из бессознательного, которое является некоторым хранилищем автоматических навыков, воспоминаний и фантазий.
Концепция «бессознательного» З. Фрейда
Именно Зигмунд Фрейд заложил основу для глобального и всеобъемлющего рассмотрения бессознательного. Фрейд является основателем психоанализа, и в одной из своих работ он выдвинул идею противопоставления бессознательного и сознания. Фрейд уделял большое количество внимания бессознательному, полагая, что это одна из наиболее важных частей и компонентов человеческой личности.
Именно бессознательное, по мнению Фрейда, является хранилищем и накопителем чувств, мыслей, побуждений и желаний, которые скрываются от человека, поскольку их вытесняет сознание. Именно из-за такой особенности работы сознания в подсознательном больше всего откладываются негативные и неприемлемые компоненты. К подобному разряду могут быть отнесены душевная боль, беспокойство или внутренний конфликт. По такому принципу работают защитные механизмы психики, которые оберегают сознание от излишнего возбуждения негативными воспоминаниями.
Также Фрейд считал, что поведение человека во многом определяется бессознательным, и человек не может контролировать данный процесс при всем желании. Его можно несколько ограничить за счет постоянного анализа снов или оговорок. Фрейд выдвинул утверждение, что для преодоления стресса и проблем с психикой следует столкнуться и разобраться со своим подсознанием и бессознательным.
Именно Фрейд создал одну из наиболее проработанных моделей бессознательного. Тем не менее, она также не лишена недостатков, поскольку основывалась на его субъективных восприятиях при работе с психически больными людьми.
Концепция «бессознательного» К. Юнга
Психиатр из Швейцарии К.Г. Юнг выступил одним из наиболее ярких критиков концепции и постулатов Фрейда, несмотря на то, что долгое время он поддерживал своего учителя. Основное их разногласие сводилось к особенностям понимания природы бессознательного. Юнг, в отличие от своего учителя, провел четкую дифференциацию между коллективным и индивидуальным бессознательным. Он формулировал их следующим образом:
Юнг сумел создать крайне подробную модель бессознательного, причем ее детализация настолько велика, что психологи продолжают свои попытки познать ее. При этом Юнг призывал отказаться от теории, что бессознательное выступает в качестве подавителя и накопителя негативных эмоций. Он утверждал, что в нем содержаться абсолютно все качества, присущие человеку.
При этом Юнгу также удалось доказать, что сознание и разум вместе с подсознательным составляют одно единое неделимое целое, которое мы и называем «я». Нарушения подобной целостности приводят к неврозам.
Исходя из всего этого, работы Юнга позволили ему сделать вывод, что бессознательное является истинным источником всего человеческого сознания. Каждая из человеческих способностей в один из моментов времени являлась частью бессознательного и лишь со временем реализовалась на сознательном уровне.
Влияние бессознательного на человека
Современные исследования ученых показывают, что именно бессознательное берёт на себя ряд функций мозга, в том числе занимается обработкой эмоций и чувств. Сила бессознательного заключается не в подавлении каких-либо неприятных ощущений и эмоций, а в скорости и эффективности принимаемых решений и действий. Это эффективный эволюционный механизм, который быстро адаптируется и действует по ситуации. Он позволяет мозгу обрабатывать объемы информации за значительно меньшее количество времени без отвлечений на мелочи.
Примером подобного могут являться неожиданные спонтанные решения — инсайты, появившиеся не после тщательного обдумывания, а внезапно. Исследования профессора психологии из Голландии Ап Диикстериуса продемонстрировали, что несознательный выбор приносит больше удовольствия, чем сознательный. Однако здесь следует ввести важное замечание, что бессознательное не подходит для принятия каких-либо сложных решений, по типу нахождения ответов в математической задаче.
Таким образом, каждый человек и его поведение являются сложной смесью сознательных и бессознательных психических процессов. Отталкиваясь от этого, требуется серьезно воспринимать бессознательное, как равноценную часть разума.
Заключение
Бессознательное обладает серьезным влиянием на жизнь человека. Это влияние может быть как положительным, так и негативным. В зависимости от степени принятия собственного бессознательного жизнь человека может упрощаться за счет более быстрого преодоления проблем. Для этого достаточно осознать наличие бессознательного и окунуться в некоторые тайны собственного «я».
IX. Социальное бессознательное
Говоря о «социальном бессознательном», я имею в виду области психики, вытесненные у большинства членов общества. Содержанием этих вытесненных элементов обычно является то, что данное общество не может позволить своим членам довести до осознания, если оно собирается и дальше успешно функционировать на основе собственных противоречий.
Термин «индивидуальное бессознательное », с которым имел дело Фрейд, относится к такому содержанию, которое индивид вытесняет, сообразуясь с индивидуальными обстоятельствами своей личной жизни. До некоторой степени Фрейд касается и «социального бессознательного», когда говорит о вытеснении инцестуозных стремлений, что характерно для всей цивилизации; но в клинической практике он имеет дело в основном с индивидуальным бессознательным, поэтому и большинство аналитиков недостаточно внимания уделяют «социальному бессознательному».
Прежде чем приступить к обсуждению «социального бессознательного», необходимо кратко воспроизвести развитую Фрейдом концепцию бессознательного и соответствующую ей концепцию в системе Маркса.
Фрейд начал с рассмотрения проблемы на индивидуальном уровне. Вот несколько первых попавшихся примеров: допустим, человек испытывает тайное удовольствие, рассматривая порнографические картинки. Он не допускает мысли о том, что ему это интересно; сознательно он убежден, что считает такие картинки вредными и что его обязанность – проследить, чтобы они нигде больше не фигурировали. Тем самым он постоянно имеет дело с порнографией, рассматривает такие картинки, что якобы составляет часть кампании против них, и тем удовлетворяет свое желание. Но его совесть совершенно чиста. Его действительные желания бессознательны, а то, что осознается, – это рационализация, полностью скрывающая то, чего он не хочет знать. Так он умудряется удовлетворить свое желание, не вступая в конфликт с моралью.
Другим примером мог бы стать отец, обладающий садистскими наклонностями, имеющий обыкновение наказывать своих детей и дурно обращаться с ними. Но он убежден, что бьет их потому, что это единственный способ научить их добру и предостеречь от свершения зла. Он не осознает, что испытывает садистское удовольствие, он осознает только рационализацию – свою идею об обязанности воспитывать детей и правильном методе их воспитания.
А вот еще один пример: политический лидер проводит политику, ведущую к войне. Возможно, им движет жажда славы и известности, однако он убежден, что его действия определяются исключительно патриотизмом и чувством ответственности за свою страну.
Во всех этих случаях скрытое бессознательное желание настолько хорошо рационализировано моральными соображениями, что оно оказывается не только тщательно укрыто ими, но эта самая рационализация, изобретенная человеком, поддерживает и даже подстрекает его. Пока жизнь течет нормально, такой человек никогда не обнаружит противоречия между реальностью своих желаний и вымыслом рационализаций и, стало быть, будет продолжать действовать в соответствии со своим желанием. Если бы кто-то сказал ему правду, т. е. упомянул бы о том, что за его ханжескими рационализациями скрываются его настоящие желания, каковые он крайне не одобряет, он бы искренне возмутился, посчитав, что его неправильно поняли и несправедливо обвинили.
Страстное нежелание признать существование вытесненного содержания Фрейд назвал «сопротивлением». Его сила примерно пропорциональна силе вытеснения.
Хотя любой вид переживаний, разумеется, может подвергнуться вытеснению, из теоретических представлений Фрейда следует, что наиболее сильному вытеснению подвергаются сексуальные стремления, не совместимые с нормами цивилизованного человека, и в первую очередь инцестуозные стремления. Но, по Фрейду, враждебные и агрессивные побуждения также вытесняются настолько, насколько они противоречат существующим нравам и сверх-Я. Каким бы ни было специфическое содержание вытесненных стремлений, с точки зрения Фрейда, они всегда представляют «теневую» сторону человека, антисоциальное, примитивное его оснащение, не подвергшееся сублимации и противоречащее тому, что считается достойным цивилизованного человека. Надо еще раз подчеркнуть, что, согласно фрейдовой концепции бессознательного, вытеснение означает, что не сам импульс, а осознание импульса не допускается. В случае с садистским импульсом, например, это означает, что я не осознаю своего желания причинять боль другим людям. Однако это вовсе не означает ни того, будто я действительно не причиняю боли другим людям, прикрываясь чувством долга, ни того, будто, причиняя боль другим людям, я не осознаю, что они страдают от моих действий. Вполне возможно, что импульс не дает о себе знать просто потому, что я не сумел ни помешать его осознанию, ни найти ему подходящую рационализацию. В этом случае импульс будет продолжать существовать, но вытеснение его из сознания приведет к тому, что его воздействие будет пресекаться. Как бы то ни было, вытеснение означает искажение сознания человека, но не устранение запрещенных импульсов. А это значит, что бессознательные силы загоняются внутрь и определяют человеческие поступки, действуя за его спиной.
Занимаясь психоанализом индивида, Фрейд упорно искал индивидуальные причины вытеснения, тем не менее было бы ошибкой полагать, будто его концепция вытеснения относится только к индивиду. Напротив, у Фрейдовой концепции вытеснения есть также и социальное измерение. Чем более высокой степени цивилизованности достигает общество, тем более несовместимыми оказываются инстинктивные желания с существующими социальными нормами и тем выше должна быть степень вытеснения. Рост цивилизованности, по Фрейду, означает усиление вытеснения. Но Фрейд никогда не выходил за пределы чисто количественного и механистического истолкования общества и не рассматривал ни особенностей структуры общества, ни их влияния на вытеснение.
Если силы, вызывающие вытеснение, столь могущественны, как же Фрейд надеялся сделать бессознательное сознательным, снять подавляющее воздействие с вытесненного? Хорошо известно, что именно этой цели и служит изобретенная им психоаналитическая процедура. Анализируя сновидения, занимаясь истолкованием «свободных ассоциаций», не прошедших внутреннюю цензуру, а также спонтанных мыслей пациента, Фрейд пытался прийти вместе с пациентом к пониманию того, чего пациент раньше не знал: его бессознательного.
Каковы были теоретические предпосылки использования анализа сновидений и свободных ассоциаций для открытия бессознательного?
Рассматривая вопрос о возможности превращения бессознательного в сознательное, особенно важно понять, какие факторы мешают этому процессу. Существует множество факторов, затрудняющих проникновение в бессознательное. Это косность мысли, отсутствие должной ориентации, безнадежность, отсутствие какой-либо возможности изменить реальные условия и пр. Однако нет, пожалуй, ни одного фактора, несущего большую ответственность за трудности в превращении бессознательного в осознанное, чем механизм, который Фрейд назвал «сопротивлением».
Что же произошло? Реальным мотивом нежелания ехать является страх. (В данном случае не важно, чего он боится; достаточно того, что его страху можно найти объективное оправдание или просто представить себе его причину.) Страх этот бессознателен. Однако Ваш друг должен подобрать «разумное» объяснение своему нежеланию ехать, т. е. «рационализацию». Он может ежедневно изобретать новые виды рационализации (каждый, кто пытался бросить курить, знает, как легко даются рационализации) или, наоборот, настаивать на одном. Фактически не имеет значения, годится ли рационализация как таковая; важно то, что она не является ни эффективным, ни достаточным основанием для его отказа ехать. Самое поразительное, однако, в том, с каким неистовством он реагирует на Ваше упоминание о подлинном мотиве его поведения, насколько сильно его сопротивление. Разве не следовало бы нам ожидать, что он будет доволен этим замечанием и благодарен нам за него, поскольку оно дает ему возможность овладеть подлинным мотивом своего нежелания? Но как бы мы ни представляли себе, что он должен был бы почувствовать, факт тот, что он этого не чувствует. Он просто не может вынести мысли о том, что он боится. Но почему? Есть несколько возможных объяснений. Возможно, его нарциссический образ самого себя исключает страх, и, если этот образ нарушить, его нарциссическое самолюбование оказалось бы под угрозой, а вслед за ним чувства самоценности и безопасности. Или, может быть, его сверх-Я, усвоенные им моральные представления о том, что хорошо и что плохо, сложились так, что в них резко осуждались страх и трусость; поэтому признать наличие страха означало бы для него признать, что он нарушил моральные нормы. Или, возможно, он испытывает потребность сохранить для своих друзей представление о себе, как о человеке, которому неведом страх, потому что он настолько неуверен в их дружбе, что опасается, как бы они не перестали его любить, если узнают, что он боится. Любой из этих доводов может сработать, но почему это так? В первом случае ответ заключается в том, то его чувство самотождественности связано с этими образами. Если они «неистинны», кто же он тогда? Что есть истина? Каково его место в мире? Раз уж встают подобные вопросы, человек чувствует серьезную угрозу: он утратил привычную систему ориентации и вместе с ней – уверенность. Пробудившееся беспокойство – это не только боязнь чего-то особенного, вроде угрозы гениталиям или жизни и пр., как его рассматривал Фрейд; помимо этого оно вызвано еще и угрозой самотождественности человека. Сопротивление – это попытка защититься от испуга, который можно сравнить с испугом при небольшом землетрясении: ничего надежного, все колеблется; я не знаю, ни кто я, ни где я. В самом деле это переживание сродни некоторому умопомрачению, из-за которого в тот момент – даже если он длится всего лишь несколько секунд – становится в высшей степени не по себе.
О сопротивлении и страхах позже еще будет сказано, но сначала нам надо вернуться к обсуждению еще кое-каких аспектов бессознательного.
Но мы вытесняем не только сексуальные импульсы или аффекты вроде ненависти и страха; мы не допускаем до осознания и то, что могло бы вступить в противоречие с идеями и интересами, которые мы не хотели бы ставить под угрозу. Хорошие примеры такого рода вытеснения предлагает нам сфера международных отношений. Мы находим здесь много случаев вытеснения общеизвестного из памяти. Как простой человек, так и политический деятель благополучно забывают те факты, которые не укладываются в их политическое мышление. Например, весной 1961 г., обсуждая берлинский вопрос с очень умным и знающим корреспондентом, я упомянул о том, что, по-моему, мы дали Хрущеву основание считать, будто склоняемся к компромиссу в Берлинском вопросе при соблюдении условий, которые обсуждались в 1959 г. на конференции министров иностранных дел в Женеве: о символическом сокращении вооруженных сил и о прекращении антикоммунистической пропаганды из Западного Берлина. Корреспондент стал настаивать на том, что подобной конференции никогда не было, как не было и обсуждения подобных условий. Он совершенно вытеснил из сознания то, что знал двумя годами раньше.
Вытеснение не всегда бывает столь радикальным, как в данном случае. Так, вытеснение «потенциально известного» факта встречается чаще, чем вытеснение факта хорошо известного. Примером такого механизма служит то, что миллионы немцев, включая многих ведущих политиков и генералов, заявляли, будто они не знали о наиболее страшных зверствах нацистов. Рядовые американцы склонны были подозревать (я говорю «были», поскольку во время написания этой книги немцы – уже наши ближайшие союзники, поэтому все представляется в ином свете, чем это было в то время, когда немцы еще были нашими врагами), что они, должно быть, лгут, потому что вряд ли они могли не видеть того, что у них перед глазами. Те, кто так говорит, забывают, однако, человеческую способность не замечать того, что ему не хочется замечать, стало быть, что он может искренне отрицать нечто такое, что он знал бы, если бы только захотел узнать. (Г. С. Салливан ввел очень удачное обозначение этого явления: «избирательная невнимательность».)
Другая форма вытеснения заключается в том, что одни аспекты события запоминаются, а другие забываются. Когда сегодня говорят о политике «умиротворения» в 30-е годы, то вспоминают о том, что Англия и Франция, опасаясь перевооружившейся Германии, старались удовлетворить требования Гитлера в надежде, что эти уступки побудят его не требовать больше. При этом забывается, однако, что консервативное правительство Англии, будь то правительство Болдуина или Чемберлена, симпатизировало нацистской Германии, как, впрочем, и Италии Муссолини. Если бы не эти симпатии, разве нельзя было остановить милитаризацию Германии задолго до того, как возникла необходимость в умиротворении. Официальное негодование по поводу идеологии нацизма явилось результатом политического раскола, а не его причиной.
Еще одна разновидность вытеснения состоит в том, что вытеснению подвергается не сам факт, а его эмоциональное или моральное значение. На войне, к примеру, жестокости, совершенные врагом, рассматриваются как очередное подтверждение его дьявольской порочности; те же самые или им подобные действия, совершенные своей стороной, воспринимаются как достойные сожаления, хотя и вполне понятные реакции; не говоря уж о большинстве людей, считающих вражеские действия ужасными, тогда как о тех же действиях, совершенных их собственной стороной, они не только не сожалеют, но находят им полное оправдание.
Подведем итог: центральным звеном мысли Фрейда было то, что человеческая субъективность в действительности определяется объективными факторами – по крайней мере объективными по отношению к сознанию человека, – факторами, которые, действуя за спиной людей, детерминируют их мысли и чувства, а косвенно – и поступки. Человек, так гордящийся тем, что он свободен мыслить и выбирать, в действительности является марионеткой, движимой с помощью нитей, находящихся над ним и за ним, которыми, в свою очередь, управляют силы, неведомые его сознанию. Чтобы создать самому себе иллюзию, будто он действует по доброй воле, человек изобретает рационализации, обеспечивающие видимость, будто он делает то, что считает нужным, поскольку решил так поступить в силу разумных или моральных оснований.
Но Фрейд не остановился на фаталистической ноте, утверждающей совершенную беспомощность человека в противодействии детерминирующим его силам. Он исходил из того, что человек может осознать действующие за его спиной силы и что, осознавая их, он расширяет сферу свободы и способен превратиться из беспомощной игрушки, движимой бессознательными силами, в самоосознающего и свободного человека, самостоятельно определяющего свою судьбу. Эту цель Фрейд выразил такими словами: «На месте Ид (Оно) должно быть Эго (Я)».
Учение о бессознательных силах, определяющих сознание человека и совершаемый им выбор, имеет давнюю традицию в западной мысли, восходящую к XVII в. Спиноза был первым мыслителем, разработавшим четкое представление о бессознательном. Он полагал, что люди «осознают свое желание, но не ведают причин, детермиировавших это желание». Другими словами, обычный человек несвободен, но живет с иллюзией свободы, поскольку им движут не осознаваемые им причины. Для Спинозы само существование бессознательной мотивации составляет основу человеческой зависимости. Но он на этом не останавливается. Достижение свободы, с точки зрения Спинозы, базировалось на всевозрастающем осознании действительного положения вещей как внутри человека, так и вне его.
Идея бессознательной мотивации в совершенно ином контексте была выражена А. Смитом, писавшим, что экономический человек «ведом невидимой рукой, чтобы содействовать достижению цели, не входившей в его намерения»*.
И снова в другом контексте мы находим представление о бессознательном в известном высказывании Ницше: «Я это сделал», – говорит моя память. «Я не мог этого сделать», – говорит моя гордость и остается непреклонной. В конце концов память уступает»*.
Впрочем, общее направление мысли, связанной с открытием объективных факторов, детерминирующих человеческое сознание и поведение, следует рассматривать как часть общей тенденции к рациональному и научному охвату реальности, – тенденции, характерной для западной мысли с конца средневековья. Средневековый мир был хорошо упорядочен и казался безопасным. Человек был сотворен Богом и находился под его неусыпным надзором; человеческий мир представлялся центром мироздания; человеческое сознание считалось последней несомненной духовной сущностью, подобно тому как атом признавался мельчайшей неделимой физической сущностью. И вот за каких-нибудь несколько столетий этот мир разлетелся вдребезги. Земля перестала быть центром вселенной; человек был признан продуктом эволюционного развития, ведущего начало с наиболее примитивных форм жизни; физический мир вышел за пределы всех понятий о времени и пространстве, казавшихся такими стабильными даже предыдущему поколению, а сознание было признано инструментом для сокрытия мыслей вместо того, чтобы быть бастионом истины.
Маркс был тем автором, который, помимо Спинозы до него и Фрейда после него, внес наиболее значительный вклад в опровержение представления о доминирующем положении сознания. Вероятно, он находился под влиянием Спинозы, чью «Этику» он изучил основательно. Важнее то, что решающее воздействие на мысль Маркса оказала гегелевская философия истории, включавшая в себя представление о том, что человек, сам того не подозревая, является орудием истории. По Гегелю, именно «хитрость разума» заставляет человека быть представителем абсолютной идеи, хотя субъективно он руководствуется осознанными целями и индивидуальными страстями. В философии Гегеля отдельный человек с его сознанием – это марионетка на подмостках истории, а Идея (Бог) дергает ее за ниточки.
Спустившись с небес гегелевской Идеи к земной человеческой деятельности, Маркс сумел дать гораздо более конкретное и точное объяснение тому, как функционирует человеческое сознание и какие объективные факторы влияют на него.
В «Немецкой идеологии» Маркс писал: «Не сознание определяет жизнь, а жизнь определяет сознание»*, – и в этом положении он усматривает решающее различие между взглядами Гегеля и своими собственными. «Не сознание людей, – писал Маркс позже, – определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание»*. Хотя человек верит, что идеи формируют социальную обстановку, в действительности все наоборот: социальная реальность формирует мысль. «Производство идей, – писал Маркс, – представлений, сознания первоначально непосредственно вплетено в материальную деятельность и в материальное общение людей, в язык реальной жизни. Образование представлений, мышление, духовное общение людей являются здесь еще непосредственным порождением материального отношения людей. То же самое относится к духовному производству, как оно проявляется в языке политики, законов, морали, религии, метафизики и т. д. того или другого народа. Люди являются производителями своих представлений, идей и т. д., – но речь идет о действительных, действующих людях, обусловленных определенным развитием их производительных сил и – соответствующим этому развитию – общением, вплоть до его отдаленнейших форм. Сознание [das Bewusstsein] никогда не может быть чем-либо иным, как осознанным бытием [das bewusste Sein], а бытие людей есть реальный процесс их жизни. Если во всей идеологии люди и их отношения оказываются поставленными на голову, словно в камере-обскуре*, то и это явление точно так же проистекает из исторического процесса их жизни, – подобно тому, как обратное изображение предметов на сетчатке глаза проистекает из непосредственно физического процесса их жизни»*. Применяя гегелевскую теорию о «хитрости разума» к собственной концепции социальных классов, Маркс более определенно констатировал в «Немецкой идеологии», что класс достигает независимого существования над индивидами и вопреки индивидам, существование и личностное развитие которых предопределено их классовой принадлежностью.
Маркс рассмотрел связь между сознанием и языком и подчеркнул социальную природу сознания. «Язык так же древен, как и сознание; язык есть практическое, существующее и для других людей и лишь тем самым существующее также и для меня самого, действительное сознание, и, подобно сознанию, язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми. Там, где существует какое-нибудь отношение, оно существует для меня; животное не «относится» ни к чему и вообще не «относится»; для животного его отношение к другим не существует как отношение. Сознание, следовательно, с самого начала есть общественный продукт и остается им, пока вообще существуют люди. Сознание, конечно, есть вначале осознание ближайшей чувственно воспринимаемой среды и осознание ограниченной связи с другими лицами и вещами, находящимися вне начинающего сознавать себя индивида; в то же время оно – осознание природы, которая первоначально противостоит людям как совершенно чуждая, всемогущая и неприступная сила, к которой люди относятся совершенно по-животному и власти которой они подчиняются, как скот; следовательно, это – чисто животное осознание природы (обожествление природы)»*.
Хотя уже Маркс использовал в «Немецкой идеологии» термин «вытеснение» (Verdr?ngung) во фразе «грубо вытесняя обыкновенное естественное влечение»*, одна из наиболее блестящих последовательниц марксизма периода до 1914 г. Роза Люксембург выразила марксистскую теорию об определяющем влиянии исторического процесса на человека прямо в психоаналитической терминологии. «Бессознательное, – писала она, – приходит раньше сознательного. Логика исторического процесса приходит раньше субъективной логики человеческих существ, участвующих в историческом процессе»*. Эта формулировка совершенно ясно выражает мысль Маркса. Человеческое сознание, т. е. «субъективный процесс», определяется «логикой исторического процесса», которую Р. Люксембург приравнивает к «бессознательному».
Может показаться, что бессознательное в трактовке Фрейда и Маркса – всего лишь общее слово. Только если мы проследим дальше марксовы идеи по этому вопросу, мы откроем для себя, что в соответствующих теориях гораздо больше общего, хотя они отнюдь не идентичны.
Обратимся к примеру. Способ промышленного производства в том виде, как он развился в последние десятилетия, опирается на существование крупных централизованных предприятий, которые контролирует управленческая элита и на которых совместно работают сотни тысяч рабочих и служащих, причем работают спокойно, без трений. Эта бюрократическая индустриальная система формирует характер как бюрократов, так и рабочих. Формирует она и их образ мыслей. Бюрократ консервативен и не склонен рисковать. Главное его желание – продвигаться по службе, а добиться этого лучше всего можно избегая рискованных решений и признав в качестве ведущего жизненного принципа свою заинтересованность в надлежащем функционировании организации. Рабочие и служащие, со своей стороны, склонны чувствовать удовлетворение от того, что являются частью Организации, если только их материальное и психологическое вознаграждение достаточно, чтобы оправдать этот факт. Их собственные профсоюзные организации во многом сходны с соответствующей отраслью производства: те же обширные организации, бюрократизированные и хорошо оплачиваемые руководители, незначительная возможность для активного участия индивидуальных членов. Развитие широкомасштабного производства сопро