что нужно сделать россии чтобы улучшить экономику
Что делают власти разных стран, чтобы поддержать экономику в коронакризис
Сильнейший ущерб в послевоенной истории — так описывают влияние коронавируса на экономику в государствах, наиболее значительно пострадавших от него. Власти разных стран уже объявили о мерах поддержки национальной экономики и населения.
Если экономические кризисы последних десятилетий были связаны с финансовыми ограничениями, то сейчас речь идет о физической остановке производства — в масштабах, максимальных за последние 75 лет. Об этом пишут в своем обзоре аналитики Goldman Sachs. Они прогнозируют, что мировой ВВП по итогам этого года просядет на 1% — это больше, чем в год после глобального кризиса 2008-го. Консалтинговое агентство в сфере экономики Prometeia (Италия) опубликовало свою оценку: глобальная экономика упадет на 1,6%, экономика Евросоюза — на 5,1%, международная торговля — на 9,4%.
В чем будут заключаться меры поддержки в разных странах?
Италия
22 февраля Италия объявила несколько областей на севере страны «красной зоной» и уже через несколько дней предложила меры поддержки в размере 3,6 млрд евро как населению (например, отсрочка оплаты коммунальных услуг), так и компаниям, пострадавшим от закрытия (гостиницы, рестораны и т. д.). Однако вскоре на карантине оказалась вся страна, и размеры помощи пришлось пересмотреть.
Принятая в итоге программа Cura Italia предполагает помощь экономике в размере 25 млрд евро. Из этой суммы 3,1 млрд евро предназначено для Национальной службы здравоохранения и гражданской защиты, 5 млрд евро — на соцзащиту, еще 5 млрд евро — на поддержку работников во время простоя (сроком до девяти недель), 6,7 млрд — для домашних хозяйств и т. д.
Однако надо заметить, что помощь итальянцам не ограничивается этой программой. На днях государственный регулятор в сфере энергетики, сетей и окружающей среды ARERA объявил, что снижает розничные цены на газ на II квартал на 18,3%, а на электричество — на 13,5%. Предполагается, что среднестатистическая итальянская семья таким образом сможет сэкономить 184 евро. Снижение розничных цен регулятор объяснил тем, что из-за карантина сократилось производство, что, в свою очередь, привело к снижению цен на оптовом рынке. Сейчас обсуждается снижение цен на другие коммунальные услуги.
Итальянские журналисты констатируют, что восстановление экономики после «коронакризиса» по своим масштабам будет сопоставимо с восстановлением страны после войны: «С той лишь разницей, что знаменитое послевоенное „итальянское чудо“ базировалось на трех китах: США, католической церкви и сильных политических партиях. В этот раз нам придется справляться в одиночку».
Еще 16 марта, ссылаясь на борьбу с рисками из-за коронавируса, ФРС снизила ставку почти до нуля и объявила, что запускает программу так называемого количественного смягчения — закупку облигаций на общую сумму 700 млрд долларов.
Прошла неделя, и 23 марта Федеральная резервная система заявила о неограниченной покупке казначейских бумаг и облигаций, выпущенных ипотечными агентствами, — «чтобы поддержать бесперебойное функционирование рынка». Размер программы количественного смягчения будет ограничен, по сути, лишь нуждами экономики. «В условиях сохраняющейся серьезной неопределенности стало ясно, что наша экономика столкнется с серьезной дестабилизацией», — признает ФРС в официальном обращении. Только на прошлой неделе Федрезерв обещал купить казначейских бондов на 375 млрд долларов, а ипотечных — на 250 млрд.
Чтобы поддержать корпоративное кредитование, ФРС предложила три программы с общим финансированием 300 млрд долларов. Первая — реинкарнация чрезвычайной программы, которую Федрезерв уже использовал во время кризиса 2008 года. Банки смогут получить кредиты, предложив в качестве залога кредиты, которые они выдали населению (студенческие ссуды, автокредиты, кредиты по кредитным картам и кредиты для малого бизнеса).
Немногим ранее ФРС обещала две программы поддержки рынка муниципального долга и корпоративных векселей. На прошлой неделе условия по этим программам были смягчены.
Что же касается населения, работодателей и предприятий, то ФРС обещала анонсировать программы поддержки в ближайшее время, но уже известно, что речь идет о рефинансировании образовательных кредитов, автокредитов и долгов по кредитным картам.
Великобритания
И первые меры уже озвучены. Канцлер казначейства Риши Сунак заявил о гарантированных государством кредитах для бизнеса на сумму 330 млрд фунтов стерлингов, что соответствует 15% ВВП Великобритании. «Это означает, что любой бизнес, которому нужен доступ к наличности для оплаты аренды, зарплаты, поставок товаров или купленных акций, получит доступ к государственным кредитам или кредитам на привлекательных условиях, — сказал Риши Сунак. — И если спрос превысит первоначальные 330 миллиардов фунтов, я пойду дальше и предоставлю столько, сколько потребуется».
Кредиты до 5 млн фунтов стерлингов будут беспроцентными в течение пяти месяцев. Малый бизнес будет иметь доступ к грантам на сумму 25 тыс. фунтов стерлингов. «Процентные каникулы» будут продлены для индустрии гостеприимства, которая наиболее сильно пострадала в результате пандемии. «Каждый магазин, паб, театр, концертная площадка, ресторан и любой другой бизнес в этой сфере освободят от процентов на следующие 12 месяцев», — пояснил Сунак. Он также анонсировал трехмесячные каникулы по ипотеке для тех, кто испытывает финансовые трудности.
Кроме того, Банк Англии экстренно снизил ставку с 0,25% до 0,1% — это самый низкий уровень за всю 325-летнюю историю банка. Кроме того, он дополнительно закупит государственные и корпоративные облигации на сумму до 200 млн фунтов стерлингов, чтобы снизить стоимость заимствования.
до 200 млн фунтов стерлингов, чтобы снизить стоимость заимствования.
Германия
На днях бундестаг одобрил крупнейшую в истории ФРГ антикризисную программу. Государственный бюджет увеличен на 156 млрд евро, или на 43%. Страна возьмет эти деньги в долг — впервые за семь лет. Общая сумма долга может составить 10% ВВП Германии. Программа помощи охватывает крупные и мелкие предприятия, самозанятых и население.
Общий пакет помощи достигает 750 млрд евро. Так, Фонд экономической стабильности предложит 400 млрд евро кредитных гарантий для обеспечения корпоративного долга в случае угрозы дефолта, 100 млрд евро могут быть направлены на паевые доли в компаниях, чтобы помешать иностранным поглощениям. Еще 100 млрд евро — это кредиты Банка развития государственного сектора для пострадавших предприятий.
«Коронакризис» может привести к потере до 1,8 млн рабочих мест, а еще 6 млн человек могут быть переведены на сокращенный график работы, прогнозирует Мюнхенский институт. Чтобы компании не сокращали людей во время вынужденного простоя, государство хочет применить тот же механизм, что уже был опробован в посткризисном 2009 году. Оно будет выплачивать сотрудникам компаний в период их простоя 60% чистого заработка. Если же у работника есть ребенок, то компенсация составит 67%. По оценкам правительства, этой программой могут воспользоваться до 2 млн работников.
Для населения также разработана программа поддержки. В планах — упростить доступ к пособию по безработице, а также запретить арендодателям расторгать договоры с квартиросъемщиками из-за задолженности в период пандемии (в Германии половина семей живет в съемном жилье).
НДС – 2022
Лучший спикер в налоговой тематике Эльвира Митюкова 14 января подготовит вас к сдаче декларации и расскажет обо всех изменениях по НДС. На онлайн-практикуме осталось 10 мест из 40. Поток ограничен, так как будет живое общение с преподавателем в прямом эфире. Успейте попасть в группу. Записаться>>>
Чем плох слабый рубль для россиян?
Объясните, пожалуйста, чем плох слабый рубль для населения? И есть ли прямая взаимосвязь между инфляцией и курсом национальной валюты?
Во-вторых, иностранные компоненты нередко используются в производстве отечественных товаров. Например, в период с 2015 по 2018 год доля импортных машин в российской сельскохозяйственной промышленности достигала 40—60%.
Такое положение влияет на конечную стоимость продовольственной корзины. При обесценивании рубля товары и услуги автоматически дорожают. Это де-факто означает рост инфляции и снижение благосостояния граждан.
Выгоден ли слабый рубль государству
Монетарную политику России во многом определяет ориентация экономики на экспорт сырья. Крепкий рубль невыгоден крупным экспортерам, например «Газпрому» и «Роснефти»: основная выручка корпораций — в валюте, а расходы — рублевые.
Финансовое состояние таких крупных компаний — это основа экономики. Две трети дивидендов в федеральный бюджет поступает от экспортеров углеводородов. А общая доля нефтегазовых доходов формирует более трети российского бюджета. Точные суммы приведены в ежегодных отчетах Минфина, которые публикуются с 2006 года.
В итоге колебания котировок на нефть серьезно влияют на общее состояние экономики. При падении стоимости нефти и газа бюджет испытывает дефицит. В таком случае государство может залатать дыры в нем, обесценив рубль.
Как слабый рубль влияет на рост ВВП
Считается, что в условиях экономики, зависимой от импорта, есть прямая взаимосвязь между ослаблением национальной валюты и ростом ВВП. Развивающиеся страны нередко прибегают к искусственному обесцениванию своих валют ради оздоровления экономики. Девальвация затрудняет импорт — это подстегивает местное производство активнее замещать его собственной продукцией.
Однако для России такой вариант противоречив. Вот почему.
Укрепление рубля важно для ряда отраслей. Структура экономики носит диверсифицированный характер, поэтому на некоторые области сильный рубль оказывает положительный эффект. Например, на сферы приборостроения и фармацевтики, где доля задействованных в производстве иностранных комплектующих выше 50%.
Девальвация рубля не влияет на конкурентоспособность компаний. Российский экспорт — сырьевой, поэтому у продукции низкая добавленная стоимость. Ее ценообразование диктуется в основном биржевыми котировками. Без крупных несырьевых экспортеров ослабление рубля не может дать России конкурентное преимущество на глобальном рынке.
Однозначной корреляции между ослаблением рубля и ростом ВВП нет. Рубль был недооцененной валютой на протяжении всего постсоветского периода. Однако значительный рост ВВП России нередко совпадал с моментами его укрепления: с 2003 по 2008 год, а также в 2010, 2011, 2016 и 2017 годах. Это видно на графике ниже. Был только один период, с 1999 по 2002 год, когда ослабление рубля сопровождалось экономическим ростом.
Стабильный курс привлекает крупных инвесторов. Чтобы нарастить несырьевой экспорт с высокой добавленной стоимостью, России нужны инвестиции для выполнения крупных проектов, производственные мощности и реализация инвестпрограмм. Для этого требуется благоприятная политическая конъюнктура и стабильный курс рубля.
Еще стабильный рубль стимулирует потребительские настроения и вселяет уверенность в граждан: чувствуя защищенность, люди готовы тратить больше.
Как сделать экономику России сильной и развивающей
Как нам построить сильную экономику России
На протяжении уже очень длительного времени экономическая политика правительства РФ подвергается, не побоимся этого слова, всеобщей критике. Даже те, кто на последних выборах голосовал за В.В. Путина, встретили новый (точнее, старый состав правительства) с плохо скрытым разочарованием: с надеждой на то, что уж на этом-то президентском сроке Владимир Владимирович обратит наконец внимание на экономику нашей страны, многие расставались очень тяжело.
Что нам нужно для того, чтобы наша экономика стала сильной и устойчивой? Ответ прост: нам нужно, чтобы ее образовали сильные и экономически успешные предприятия, обладающие современными средствами производства, производящие и реализующие конкурентоспособную продукцию. Они должны реализовывать ее в таких объемах, чтобы зарабатывать прибыль, обеспечивающую расширенное воспроизводство: то есть предприятиям должно хватать прибыли не только на текущую деятельность и дивиденды акционерам, но еще и на инвестирование и расширение производства. Конечно, с привлечением кредитных ресурсов, но тем не менее.
И, конечно, не забудьте погасить очередной транш, он у вас через неделю… То есть предприятию сразу же приходится не только изыскивать дополнительные средства на оплату импортных материалов, но еще и на гашение кредитов без возможности взять новый, потому что, если кредит вовремя не погасить, будет банкротство.
Итак, вот у нас есть денежная масса М2. В Российской Федерации она в октябре 2017 г составляла 39 трлн 668,3 млрд рублей. Много это или мало? Для того, чтобы дать ответ на этот вопрос, нужно вспомнить, что основной функцией денег является обеспечение товарообмена, то есть нам нужно узнать не только сумму денежной массы, но и объем производимого в стране товара.
Таким образом, на один евро произведенной за год продукции страны евро имеют примерно 0,86 евро денег. А что в России? Сумму денежной массы М2 мы уже указали — 39 трлн 668,3 млрд рублей в 2017 г. Но ВВП России в том же 2017 г составлял 92 трлн. 037,2 млрд. руб. Таким образом, на один рубль произведенного товара экономика РФ располагает всего лишь 0,43 руб. денежных средств.
Иными словами, денежная масса в РФ в сравнении со странами еврозоны занижена вдвое! То есть для того, чтобы обеспечивать жизнедеятельность предприятия, отечественные компании вынуждены при схожем объеме выпуска довольствоваться вдвое меньшим количеством денег, чем их иностранные конкуренты. Это, разумеется, совершенно неестественная ситуация, которая ставит наш бизнес в заведомо проигрышное положение.
Кстати, об инфляции…
В целом же можно констатировать, что наша экономика нуждается в инфляции, стабильно находящейся в пределах 1-2% в год.
На практике, разумеется, ничего подобного не происходит.
Как ни странно, это прозвучит, но государственный протекционизм при определенных условиях способен даже в большей степени отвечать идеалам чистого рынка, нежели свободная конкуренция. Благодаря протекции, государство помогает компании усилиться на внутреннем рынке в достаточной степени, чтобы получить ресурсы для конкуренции с более сильными компаниями других стран.
Как нам построить сильную экономику России. Часть 2
В первой статье этого небольшого цикла мы сформулировали пять целей, достижение которых позволило бы сделать экономику РФ по-настоящему сильной. Перечислим их еще раз:
Так вот, нам нужна такая стабильность, при которой наш производитель тратил бы эти самые 10% продажной цены на импортные комплектующие не только сейчас, но и в будущем. Допустим, инфляция составила за год 5% — соответственно, трактор подорожал с 7 млн. руб. до 7 млн. 350 тыс. руб. Тогда нам следует увеличить курс рубля к евро на величину инфляции, то есть те же самые 5%. Тогда производитель, потратив 10% своей новой продажной цены, то есть 735 000 руб., сможет приобрести по изменившемуся курсу 73,5 руб./евро все те же самые 10 000 евро. Изменение курса валюты должно соответствовать инфляции — вот та стабильность, к которой мы должны стремиться.
Все это так.
Соответственно, вопрос «А что будет, если вдруг все владельцы рублей потребуют у государства отдать им золото?» сродни «А что будет, если все вдруг банки потребуют вернуть им кредиты и ничего не дадут взамен?». Экономика, конечно, рухнет, вот только ситуация, в которой все банки потребуют немедленно вернуть кредиты назад без их возобновления, совершенно невозможна, а значит нечего об этом и говорить.
Вот, к примеру, динамика стоимости тройской унции золота на мировом рынке.
Так вот все бы ничего с этими спекуляциями, пока их объем был относительно невелик, но в какой-то момент телега оказалась далеко впереди лошади. Курсы валют стали определяться не только (и похоже, не столько) реальным спросом и предложением, а результатами таких вот спекуляций. Но зачем это нам? Потому что «так делает весь просвещенный мир»? Так он очень много всего такого делает, с чем мы не согласны и чего мы у себя никогда вводить не будем.
Это совершенно правильный вопрос. Дело в том, что фиксированный курс рубля будет эффективен ровно до тех пор, пока наш экспорт превосходит импорт, а затем начнутся проблемы. Именно поэтому, одной из приоритетных задач государства в деле регулирования экономики должно стать сочетание поддержки экспортноориентированных предприятий (то есть таких предприятий, чью продукцию готовы покупать за валюту за рубежом) в сочетании с политикой импортозамещения. Иными словами, с одной стороны, государство должно способствовать развитию собственных производств, замещающих продукцию, которую мы до этого закупали за рубежом. Только не надо кидаться строить очередное «Сколково» с «высокой» целью «догонять и перегонять Intel» — как ни странно, на самом деле мы закупаем много такого, чем без особых проблем могли бы заниматься сами, начиная с семенного картофеля и удобрений, например. А с другой стороны, государству следует помогать предприятиям, которые способны продавать свою продукцию за рубеж. Иными словами, для того чтобы использовать все выгоды фиксированного курса рубля, государство должно начать управлять двумя вещами: массой валюты, поступающей от экспортной выручки и своим внешнеторговым балансом, добиваясь того, чтобы его сальдо оставалось положительным. Как? Подробнее этот вопрос мы рассмотрим в разделе «Поддержка отечественного производителя» — но это позднее.
Иными словами, если мы хотим получить фиксированный курс рубля, мы должны быть готовы к тому, что в какой-то момент сальдо внешнеторгового баланса может сильно уменьшится и нам понадобятся все наши поступления, чтобы не допустить валютного дефицита. Для этого государство должно пойти на такой непопулярный у нашего истеблишмента шаг, как восстановление монополии на валютную выручку. Иными словами, вся валютная выручка должна концентрироваться в руках государства. Ведь как происходит сейчас?
А какие последствия это несет для нашей «элиты»? Слова Бжезинского: «поскольку 500 миллиардов долларов российской элиты лежат в наших банках, вы ещё разберитесь: это ваша элита или уже наша?» уже набили оскомину, но ведь от этого они не стали менее справедливыми.
В общем, подобная ситуация ни с какой точки зрения не может быть признана здравой и полезной для страны. Но изменить ее (то есть обязать реализовывать валютную выручку государству, ввести запрет на использование оффшоров, рассматривать их использование как злостное уклонение от налогов в особо крупных размерах и т.д.), означает утеснить нашу «элиту» в ее «неотъемлемых» правах, а на это она, конечно же, не пойдет никогда.
А почему бы и нет, уважаемый читатель? Мы жили в СССР и хорошо знаем присущие ему недостатки. Теперь живем при капитализме (надо сказать, довольно диком) и отлично видим, как далеко его реалии от «молочных рек с кисельными берегами», которые мерещились нам в эпоху позднего СССР. Так почему бы не взять и не совместить два строя, по возможности воспользовавшись теми плюсами, который обладает каждый из них? Почему бы нам не создать социально ориентированное государство с сильной, конкурентоспособной экономикой?
Денежно-кредитная политика России
Глазьев. Прогноз: О российской экономике, криптовалюте и финансовых спекуляциях
Более подробную и разнообразную информацию о событиях, происходящих в России, на Украине и в других странах нашей прекрасной планеты, можно получить на Интернет-Конференциях, постоянно проводящихся на сайте «Ключи познания». Все Конференции – открытые и совершенно безплатные. Приглашаем всех просыпающихся и интересующихся…
Почему российская экономика растет так медленно
Мы – медленная экономика. И трясли ее, и толкали, и орали на нее, а она ни с места, так, тянется еле-еле. С 2010 по 2019 г. выросла всего на 15% (ВВП в постоянных ценах). Китай – на 88%, Индия – на 85%, Малайзия – на 57% (данные МВФ). Весь мир жил быстрее, чем мы: рост мировой экономики – 37%. Даже те, кто должен ползти медленнее – старые, развитые страны с огромным народным хозяйством, – нас обгоняли. ВВП США в реальных ценах стал больше на 22%, Великобритании – на 18%, Германии – на 16,5%. И возможно, из кризиса 2020 г. они выйдут стремительнее.
Быстрый рост – это дело техники. Всем известно, как он достигается. 15–20 стран после Второй мировой войны совершили «экономическое чудо». Южная Корея в начале 1960-х – это деревянный Сеул, в середине 1970-х – уже азиатский тигр. Малайзия, Малакка еще в 1950-х – колония, олово и каучук. Сегодня – выше России и по продолжительности жизни, и по ВВП на душу населения, один из крупнейших экспортеров микроэлектроники, в том числе в Россию, минуя санкции. Вьетнам в последние годы разогнался до 7% в год. Камбоджа, Лаос, Бангладеш – не успеем оглянуться, как из бедных и несчастных они станут зажиточными. В Индии, Индонезии – чудо быстрого роста.
Все эти страны, и даже послевоенная Европа и Израиль, несмотря на разницу культур и благосостояния, делали и делают примерно одно и то же – более жестко или мягко, в зависимости от «базы». Они не изображают из себя Нью-Йорк, или Лондон, или современный Франкфурт. Они не следуют принципам более или менее сбалансированной развитой рыночной экономики, чутко слушающейся малейших поворотов руля. Они становятся государствами развития (developmental state) и в своей хозяйственной политике руководствуются идеями «экономики развития» (development economics). Государствами, в которых все подчинено темпам роста, модернизации, увеличению благосостояния и качества жизни. Каждый экономический и административный инструмент настроен именно на это. Не стабильность, не создание избыточных резервов, не унылое торможение – а полный вперед.
Промышленная политика вместо структурных реформ
Это не мобилизационная экономика, не директивная, в которой государства все больше, где огосударствление и централизация проникают до мозга костей. Это не рост, сосредоточенный прежде всего вокруг бюджета, когда заранее известно, что его не хватит одновременно и на «масло», и на «пушки», и на инвестиции, и на избыточные резервы. Наоборот, это активное государство, обеспечивающее: а) все более доступный кредит (в то время как Россия – это уже 30 лет «денежный холодильник»), б) снижающийся процент (у нас он 30 лет сверхвысок, ненормален), в) низкие налоги (у нас они сегодня избыточны), г) очень сильные и легкие налоговые стимулы за рост и модернизацию, д) умеренно слабую национальную валюту (сильнейший стимул для роста), е) резкое, жестокое сокращение регулятивного бремени, ж) «минфин развития», бюджет «за инвестиции», подлинный, а не формальный бюджетный федерализм, з) разумный протекционизм (перенос производства лучше импорта), и) максимум льгот для прямых иностранных инвестиций (а им сегодня в России не очень), дешевое государство (у нас слишком высока норма его потребления), к) создание все более рыночной, конкурентной среды, максимум льгот для среднего и малого бизнеса (в идеале его доля в ВВП – до 40–50%, у нас сегодня 20–22%) и для среднего класса (выращивание внутреннего спроса), л) разгосударствление (рыночная среда внутри крупнейших госкомпаний) и приватизация в интересах среднего класса, м) администрация развития с особыми полномочиями (правительство пусть занимается текучкой). Доля такого государства в экономике – не выше 35–40%, норма инвестиций – до 28–30% ВВП (в Китае – 40%).
Это государство – не амбулаторный врач, а скорее хирург, его вмешательство – операционное. Потому что болезнь слишком запущенна, и можно ждать еще десятки и даже сотни лет, как в Латинской Америке, когда все отрегулируется само собой. Или дойдет до великих бедствий. Но государство развития не давит, не жжет, не тащит все под себя. Оно берет деформированную экономику и нормализует ее, приводит к способности жить в рынке, пусть по своей модели – континентальной, средиземноморской, азиатской, китайской, да какой угодно. Может быть, и российской – тоже особенной, в чем-то схожей с континентальной, германской. Только не такой, как сейчас, когда мы все больше скатываемся в латиноамериканскую модель.
Это не мечта и не идеализм. Это, повторюсь, просто техника, все в мире знают, как это делается. В такой экономике нет «непопулярных реформ», которых все боятся. Логика другая – не резать, а наращивать. В ней политическая централизация, железная рука используются для того, чтобы создать «легкое дыхание», «живительную почву», длинные спокойные горизонты для инвестиций и добиться экономической либерализации для бизнеса – от мала до велика, для среднего класса.
И еще. У каждого экономического чуда был автор. Кто будет автором в России? И будет ли? В этом и вопрос.
Автор — заведующий отделом ИМЭМО РАН