что больше родина мать или ржевский мемориал
Монумент подо Ржевом: халтура, глупость или диверсия
Создание мемориального комплекса памяти павших в боях подо Ржевом в 1942—1943 гг., безусловно, замечательно. Всё-таки первый мемориал советскому солдату за все тридцать лет существования Российской Федерации. Однако художественное исполнение монумента не выдерживает критики, неспроста вызывает у многих отторжение.
ПАМЯТНИК − НЕ ОПТИЧЕСКИЙ АТТРАКЦИОН
Выше бёдер − да, неплохо изваянный советский солдат, в духе исторических аналогий. Таких, как Родина-Мать на Мамаевом кургане под Сталинградом или воин-освободитель в Трептов-парке в Берлине. Однако ниже − что-то напоминающее… рваные лохмотья юбки. Или Железный Трон из популярного зарубежного киносериала «Игра престолов».
Алёша, Воин-освободитель и Железный трон: какая картинка лишняя?
Если подойти и очень внимательно приглядеться, то оказывается, что это… стая из 35 журавлей. Только почему-то тёмных, а не белых, как в известной песне на стихи Расула Гамзатова о душах павших воинов. К чему такие оптические фокусы, вроде того, как из большое «нет» вблизи оказывается составлено из многих «да»?
Оптические иллюзии: «нет» из «да»; вблизи становятся видны журавли
СМЕСЬ БУЛЬДОГА С НОСОРОГОМ
Получившийся мутант, «кентавр» − плод неуклюжей попытки «скрестить» несовместимое, «смесь бульдога с носорогом». Сочетать язык классического искусства, монументального социалистического реализма с разорванной, ломаной психопатией упадочнической буржуазной поп-культуры. Точно так же ныне по шаблонам Голливуда клепают бездарные киноподелки про ту войну.
«За нашу Победу»… Но почему стрелки на карте − Drang nach Osten?
Такие «эстетические мутанты» − увы, обычное явление. Вспомним крайне двусмысленный логотип 75-летия Великой Победы. На котором стрелки наступления, из которых составлены цифры, направлены слева направо, по карте − с Запада на Восток. Что соответствует направлению вторжения в СССР и наступления гитлеровских войск.
КУРАТОРЫ-ДВУРУШНИКИ
Общее руководство авторами памятника осуществлял Андрон Кончаловский − создатель рассчитанного на европейскую богему фильма «Рай». Главная коллизия Второй Мировой войны − не битвы под Сталинградом или на Курской дуге, а политкорректное спасение русской аристократкой еврейской семьи в концлагере.
Памятник подо Ржевом заслуживает устранения двусмысленностей. Например, доделать нормальные ноги фигуре воина. Или хотя бы выкрасить журавлей в белый цвет, дабы издалека не напоминали лохмотья рваной юбки. Чтобы павшие за Советскую Родину воины не ужаснулись, если бы увидели этот монумент, похожий на издевательство.
Нажмите «Подписаться на канал», чтобы читать «Завтра» в ленте «Яндекса»
«. а превратились в белых журавлей»
— Андрей, вам всего 33 года. Чтобы взяться за подобную работу, мне кажется, надо быть отважным человеком.
— Мы с архитектором Константином Фоминым понимали, что шансов выиграть конкурс немного. Косте нет даже тридцати, а в конкурентах маститые мастера, народные художники, архитекторы.
— Я немного о другом. Наверное, очень непросто в вашем возрасте пропустить войну через собственную душу.
А моя душа. Я вот считал себя крепким, но однажды плакал навзрыд и несколько ночей не спал. Когда только наша работа начиналась, нас с Костей привезли в эти места на захоронение 72 бойцов, погибших в ржевской мясорубке. Поисковики не только подняли останки бойцов, но и разыскали родственников одного из них. И вот внучка говорит о своем дедушке, как о живом человеке, о том, как они искали его, как нашли 26 полных тезок и только о четырех было известно, как они погибли. Дед стал пятым. Рассказывает, как его эшелон проезжал мимо их дома, и на станции дед попросил односельчанина позвать семью, но пока тот бегал, они успели увидеть только хвост уходящего поезда.
— Война прошла через вашу семью?
— Три брата моей бабушки ушли на фронт. Было много необычных историй. Михаил был командиром Т-34, закончил войну в Будапеште. Прошел через блокадный Ленинград, там лежал в госпитале, за ним ухаживала медсестра, которая умерла от голода. Потом Михаил узнал, что она свой паек ему скармливала. Он всю жизнь терзался этим.
Николай пропал без вести, ни одного письма не пришло. Я, работая над памятником, иногда думал, что вполне возможно, что он в этих местах сгинул.
— Ваши родители приедут на открытие памятника?
Государственный секретарь Союзного государства Григорий Рапота:
6 июня 2017 года на совещании в Российском военно-историческом обществе было принято решение об увековечении памяти погибших в Ржевской битве при поддержке Союзного государства.
Мемориал стал первым крупнейшим памятником подвигу именно Советского солдата, созданному в современной России. По масштабу и значению он стоит в одном ряду с всемирно известными комплексами: на Мамаевом кургане в Волгограде, «Защитникам советского Заполярья в годы Великой Отечественной войны» в Мурманской области, на Поклонной горе в Москве, на Пискаревском мемориальном кладбище в Санкт-Петербурге.
Мемориал получит статус филиала Музея Победы. Проект реализуется без привлечения средств федерального бюджета. Народные пожертвования составили более полумиллиарда рублей, 200 миллионов поступили из Союзного государства.
«Я долго пытался свыкнуться с масштабом»
—Открытие Ржевского мемориала Советскому солдату пришлось отложить из-за распространения коронавируса. Все работы по возведению монумента были завершены в срок, но официальная церемония открытия состоится уже после снятия мер самоизоляции. 25-метровая бронзовая скульптура советского солдата состоит более чем из 600 элементов, каждый из которых отливался отдельно. В преддверии Дня Победы автор памятника, скульптор Андрей Коробцов, рассказал «Известиям» о том, как создавался самый масштабный военный мемориал в истории современной России.
— Работа над мемориальным комплексом велась почти 2,5 года, но ситуация с распространением коронавируса внесла коррективы в планы по открытию монумента. Расстроены ли вы переносом даты открытия мемориала?
— На открытии хотелось бы видеть ветеранов, а в сложившейся ситуации это невозможно, поэтому, по всей видимости, нужно ждать, когда ситуация стихнет. Два с половиной года я жил с ощущением, что 9 мая я буду присутствовать на грандиозном открытии этого монумента. Завтра я поеду туда на площадку, хочу побыть с солдатом один на один. Пока не наступает ощущение завершенности проекта: должно пройти открытие. Я сейчас не могу в полной мере от него отстраниться и работать дальше, пока не поставлена точка.
— Когда была полностью завершена работа над мемориалом? Можно ли уже сейчас увидеть монумент с дороги?
— До момента официального открытия памятника он будет прикрыт строительными лесами, и сейчас нет возможности его увидеть. Все работы были завершены еще в середине апреля. Некоторое время продолжались работы по музейному павильону. Но к Дню Победы всё было полностью готово.
Ребенок у макета строящегося мемориального комплекса в память обо всех солдатах Великой Отечественной войны «Ржевский мемориал» на выставке «Память поколений. Великая Отечественная война в изобразительном искусстве» в музейно-выставочном объединении «Манеж»
— Ржевский мемориал – первый памятник такого масштаба, возведенный после распада СССР. Но по своей монументальности очень напоминающий советский. Творческим наследием кого из советских скульпторов вы вдохновлялись при работе над мемориалом?
— Советская школа скульптуры очень сильная, и перед началом работ, когда мы еще делали эскизы, я посмотрел огромное количество военных памятников. Изучал большие монументы, чтобы понять, как исполнить какие-то элементы. Например, есть устоявшееся мнение, что нужно делать крупнее голову, чтобы в масштабе памятник смотрелся более гармонично. В итоге, изучив разные варианты, я понял, что делать этого не нужно. В целом была проведена большая работа, но наша задача была как можно дальше отойти от стереотипного образа солдата, создать что-то современное. Мы изучали старую советскую школу, но старались всё же сделать что-то свое, поэтому как таковых ориентиров не было.
— На первом этапе конкурса все работы были аннулированы членами жюри. Насколько существенно вы изменили свой проект после этого?
– Мы с архитектором Константином Фоминым изучили все проекты, представленные на конкурс, и пришли к выводу, что все работы были справедливо отвергнуты, потому что в каждом были ненужные патетика и пафос, которые не подходили характеру самой битвы. Все-таки в Ржевской битве не было яркой событийной точки, от которой можно было бы оттолкнуться при проектировании памятника. Наверное финальной точкой было вхождение нашей армии во Ржев, но в тому моменту город был уже фактически стерт с лица Земли. В первом варианте конкурсного проекта был солдат со знаменем, рвущийся в бой. Но в итоге мы пришли к выводу, что памятник должен быть более сдержанным. Я хотел сделать у солдата отрешенное и задумчивое выражение лица, как будто он смотрит внутрь себя. Идея была показать дух солдата: он вроде бы осязаем, но в то же время как будто отстранен от всего происходящего вокруг.
Изготовление листа из кортеновской стали с именами павших воинов для Ржевского мемориала на металлообрабатывающем заводе «Синергия» в Санкт-Петербурге
— До того как приступить к работе непосредственно над монументом наверняка вы дополнительно изучали литературу, посвященную событиям тех лет. Какие книги произвели на вас наибольшее впечатление?
– За основу мы брали стихотворение Твардовского «Я убит подо Ржевом», оно в полной мере отражает то состояние, в котором запечатлен солдат. Но еще на меня произвели впечатление трилогия «Живые и мертвые» и «Последнее лето» Константина Симонова. Перед монументом можно увидеть две строки из стихотворения Твардовского, и, мне кажется, они подходят стилистике этого мемориала.
— Ездили ли вы в места, где проходили сражения? Что открыли для себя, посещая их?
— Одна поездка произвела на меня больше впечатление чем любое художественное произведение или историческая информация. Когда мы впервые приехали в деревню Хорошево, там был разбит военно-полевой лагерь, где отряды поисковиков вместе с отрядами старшеклассников всё лето занимались раскопками. Им удалось поднять более 300 тел. В день, когда мы приехали, они хоронили 70 солдат, и только 16 было опознано. Там присутствовала внучка одного из них. Это произвело на меня колоссальное впечатление: когда ты читаешь о войне в книгах, то информация о 1,5 млн убитых и раненых воспринимается не так остро, как история конкретного человека, лежащего в гробу. Когда она рассказывала историю своего деда, было ощущение, что этих 75 лет как ни бывало. Это воспринимается настолько живо, что мурашки по коже идут. Понимаешь, что если бы ты родился в начале прошлого века, то в одном из этих гробов наверняка лежал бы ты. Внучка рассказывала, как он уходил на фронт, какие остались воспоминания. Их эшелон проходил мимо деревни, в которой они жили, он встретил односельчанина, попросил сходить за родственниками, чтобы попрощаться. Но пока односельчанин дошел до деревни, а родственники добежали до станции, они успели увидеть только уходящие огни поезда. И больше от него не было вестей. После этой поездки я не мог уснуть, сидел и искал на сайте «Память народа» какую-либо информацию о своих дедах. Там указан довольно подробный путь каждого из них.
Фрагмент бронзовой фигуры Советского солдата для Ржевского мемориала в мастерской Александра Рукавишникова
— В сражениях под Ржевом убито более миллиона человек. Сколько фамилий павших удалось восстановить на мемориале?
Ржевский мемориал советскому солдату: главный памятник последних лет
Солдат смотрит сверху вниз. Через мгновение его душу унесут журавли. Но пока его взгляд проникает в самое сердце. Он словно читает строки, выложенные у подножья – «Мы за родину пали, но она – спасена». И словно ждет, что ты ответишь. И от этого что-то клокочет в груди, комок подкатывает к горлу, а слезы накатывают на глаза.
Ржевский мемориал создавался около 3 лет. Это от замысла до сегодняшнего дня. А замысел родился чуть ли не одновременно – и в среде ветеранов, и у поисковиков, которые каждый год «поднимают» десятки и сотни останков. Почему сражавшиеся подо Ржевом не удостоены памятника? Ведь это было одно из самых кровопролитных сражений войны.
Идея, как говорится, зрела. В умах – пока ее не поднял на официальный уровень Госсекретарь Союзного государства Григорий Рапота.
У Григория Рапоты отец, Алексей Никифорович, воевал подо Ржевом. Правда, не на земле, а в небе – он был летчиком-бомбардировщиком, летал на Калининском фронте. Но о том, что происходило внизу, отзывался с подчеркнутым пиететом.
Григорий Рапота был первым, кто выдвинул идею воздвигнуть мемориал солдату подо Ржевом. Идея была озвучена на одном из заседаний правительства Тверской области. Ее тут же поддержали все, вплоть до Высшего Государственного совета Союзного государства. В итоге, из бюджета Союзного государства было выделено 200 из 600 миллионов рублей на создание монумента.
Выделенная Союзным государством сумма покрыла расходы на создание фигуры солдата – центральной композиции мемориала. Остальные 400 миллионов рублей собрали жертвователи – граждане России, Беларуси и других стран постсоветского пространства. Любопытно, что в графу «жертвователь» люди часто вписывали имена своих участвовавших в войне родственников. Многие прикладывали фотографии и жизнеописания.
Ржевская земля словно поначалу не принимала мемориал. Почва под памятником слишком болотиста, пришлось вбивать больше сотни свай, в том числе под 10-метровый насыпной холм, на котором стоит фигура солдата. Кроме того, оказалось, что на том месте, которое определили для мемориала, сумасшедшая роза ветров. Пришлось отливать уменьшенную копию статуи и продувать ее в специальной аэротрубе. Нужно было определить такие параметры каркаса, чтобы памятник выдержал самые крутые ветровые нагрузки. Кстати, когда мы после Президентов приехали к подножью памятника, был страшный ветер.
Скульптура солдата Ржевского мемориала состоит из 600 частей. Высота – 25 метров. Она стоит на 10-метровом холме, в основе которого – сваи и бетон. Общий вес конструкции – 200 тонн. При этом бронзовая скульптура весит 80 тонн. Прежде чем отлить фигуру солдата в бронзе, ее в натуральную величину вылепили из голубой кембрийской глины. Ее добывают в карьерах под Санкт-Петербургом. Девушки используют такую глину как маску для лица.
Бронзовый памятник состоит из 600 частей, отлитых в мастерской в подмосковном Солнечногорске. Каждая часть весит больше 100 килограммов. В мастерской эти части снаружи скрепили аргоновой сваркой, а изнутри стянули болтами. А потом – разрезали готовую скульптуру на несколько больших частей, чтобы доставить в Тверскую область и снова собрать на месте.
Как добраться до Ржевского мемориала
Ржевский мемориал находится на юго-западе от Ржева на 239 километре трассы М 9 Москва-Рига. Вдоль федеральной трассы М-9 «Балтия» и Е 22 установлены указатели. Чтобы доехать до мемориала на автомобиле из Москвы, достаточно выехать на Новорижское шоссе и ехать никуда не сворачивая 210 километров от МКАД. Поездка занимает около 3 часов. Координаты для навигатора: 56.217421,34.262435.
Доехать до мемориала на общественном транспорте пока довольно сложно. Нужно добраться сначала до Ржева – либо на поезде, либо на электричке с пересадкой, либо на междугородном автобусе. От Ржева можно доехать либо на такси, либо на автобусе №15 (16 километров). Правда, от автобусной остановки довольно большое расстояние придется пройти пешком. В будущем, возможно, маршрут автобуса изменят, чтобы он шел до места назначения.
Один из авторов Ржевского мемориала рассказал, как и почему пришлось менять проект
Подо Ржевом открылся мемориал Советскому солдату. 25-метровая фигура воина выполнена из бронзы. Он будто растворяется в стае журавлей. Авторы – выпускники Российской академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова – Константин Фомин и Андрей Коробцов. Как шла работа над созданием Ржевского мемориала, телеканалу «МИР 24» рассказал один из авторов проекта, скульптор Андрей Коробцов.
— Как родилась идея создать фигуру солдата, который буквально растворяется в стае журавлей?
Андрей Коробцов: Многие спрашивали, слушал ли я песню «Журавли», вдохновлялся ли ей. Удивительно, но у меня был сборник военных песен, в котором этой песни не было, фильм «Летят журавли» во время работы я не смотрел.
Журавль – символ павшего воина в Великой Отечественной войне – он где-то на подкорке, из моего детства это укоренившийся образ.
Мы с Константином долго работали. В жюри конкурса прописали ТЗ, главным было добавить души, вдохнуть душу в солдата. Мы долго думали, как это сделать. В какой-то момент мы поняли, что это должен быть солдат, который растворяется в воздухе – растворяющаяся душа. Изначально это был просто солдат, который постепенно к краям одежды начинал растворяться. С каких-то ракурсов это выглядело не очень убедительно, не так, как у нас в голове. Мы поняли, что градиент нужно пускать снизу, чтобы он растворялся книзу. В какой-то момент решили попробовать заменить лохмотья одежды на журавлей. И попали в десятку.
— Работа надо проектом шла непросто?
Андрей Коробцов: Очень тяжело шла работа. Мы хотели сделать свое видение Великой Отечественной войны. Ни я не видел тех времен, ни отец мой 1955 года рождения – он мог рассказывать мне только про послевоенные годы. Мы об этом знаем только из фильмов, из песен, по воспоминаниям ветеранов. Сами мы воспринимаем это иначе. Свое видение войны, как мы это чувствуем, мы хотели передать в проекте. Хотелось создать нетривиальный образ. За советский период было сделано огромное количество хороших памятников, был укоренившийся в сознании людей образ, канон. Хотелось от него отойти, сделать что-то современное, а это очень тяжело – раскачать голову, заставить ее думать, придумать что-то, чего еще не было. У нас было около 80 эскизов.
— Сколько прошло времени от эскиза до воплощения?
Андрей Коробцов: Первый эскиз появился почти три года назад.
— И ваш проект победил в итоге на международном конкурсе. Много было соперников?
Андрей Коробцов: Около 50-ти, из семи стран.
— У комиссии были замечания, что-то пришлось дорабатывать?
Андрей Коробцов: Был огромный резонанс. Я не припомню, чтобы какой-то проект вызывал такое бурное обсуждение. Было огромное количество отзывов, в основном, хороших. Плохие говорили о том, что не очень понятна форма одежды: кому-то казалось, что солдат одет в немецкую шинель, кому-то казалось, что он одет в пальто. Дело в том, что в начале войны не было знаков отличия, погоны ввели с 1943 года. Мы не могли дать какую-то атрибутику советского солдата. По крою, действительно, немецкая и советская где-то похожи, и на пальто, возможно, кому-то кажется похожей. Члены жюри попросили изменить форму одежды на более привычную плащ-палатку и гимнастерку.
— Как и когда сложился ваш творческий дуэт с Константином Фоминым?
Андрей Коробцов: Мы вместе учились в Академии Глазунова, жили в соседних комнатах в общежитии. Сначала все начиналось с дружбы, а потом мы решили: почему бы вместе не поучаствовать в каких-то конкурсах. Еще со студенческих времен мы начали участвовать в конкурсах. Первые 20-25 проектов были благополучно проиграны. Первый выигранный конкурс был 25-м примерно, постепенно мы пришли к этому памятнику.
— Как у вас распределяются роли в дуэте?
Андрей Коробцов: Мне нравится в нашем дуэте то, что на начальном этапе мы работаем в равной степени. Мы делаем эскизы независимо друг от друга, собираемся и рассматриваем их. Мы не боимся друг друга критиковать: если плохо, он мне скажет. Из каждого эскиза мы собираем проект. В критике больше шансов создать что-то стоящее. На первом этапе мы создаем эскиз вместе, а дальше я делаю структуру, макет, а он разрабатывает благоустройство.
Что касается Ржевского мемориала, у него была задача каким-то образом максимально погрузить людей в атмосферу войны, пока они идут к мемориалу, может быть, из зоны комфорта немножко вывести. У нас входная группа – ломаные стены, облицованные кортеновской сталью, на которой высечены фамилии и лица павших, реальных участников Ржевской битвы. Сам материал кортеновской стали – ржавчина, ассоциации с поисковыми работами, какое-то эхо войны есть в этом материале. А форма стен – будто окопы над тобой нависают, пока ты идешь к солдату. Я досконально знаю каждый дециметр этого мемориала. Когда находишься между этих стен, мурашки по коже бегут. Задачей Константина было грамотно и интересно сделать благоустройство. Мне кажется, получилось. Константин – очень талантливый архитектор.