что бичует квентин тарантино в фильме джанго освобожденный
«Джанго освобожденный» Квентина Тарантино: Да будь я хоть негром!
По отношению к новому фильму Квентина Тарантино вопрос о том, хорошее ли это кино, стоит так остро, насколько это возможно. Особенно это касается наших краев: слишком велики старые, еще со времен «Криминального чтива», авансы нашей публики, слишком большой качественный разброс был у проектов Тарантино в последние годы.
Яснее некуда эту ситуацию проговорил кумир и рупор юных киноманов Дмитрий «Гоблин» Пучков: «Бесславные ублюдки», мол, были как-то не очень. А вот «Джанго» – то, что надо.
Пучков, который прославился своими «правильными» (читай: бранными или ироничными, но почти всегда точными) переводами голливудских хитов, за много лет здорово научился понимать, какое кино «пойдет» в массы, а какое нет. И если он пишет, что «Джанго» фильм годный – можно рассчитывать, что целевая аудитория Тарантино, которая в России почти совпадает с аудиторией Гоблина, фильм посмотрит с удовольствием.
Другими словами, если в «Доказательстве смерти» зрителям не хватило хорошей истории, а в «Ублюдках», наоборот, истории было слишком много, то теперь все на своих местах. «Джанго освобожденный» – это вестерн. С безупречным саундтреком, кучей трупов и фирменной тарантиновской велеречивостью. С черным парнем в роли главного ковбоя. И про любовь.
Конечно, по гамбургскому счету, «Джанго», который здорово выигрывает у тех же «Ублюдков» по экшену, на их фоне выглядит простовато.
«Бесславные ублюдки» – это многоуровневая сложносоставная конструкция, в которой ружейная пальба и переломанные конечности – лишь инструменты в руке режиссера, который всегда говорит о чем-то большем. Костюмная драма об отряде еврейских карателей времен Второй мировой ставила, в частности, очень непростой вопрос о двойной природе мести.
Тема справедливого воздаяния, как известно, вообще близка Тарантино. Но если в случае с чернокожим рабом, как в «Джанго», месть – дело благородное, то квазиисторический сюжет про евреев, которые перенимают нацистские методы для борьбы с нацизмом, сам себя загоняет в моральный тупик. Возможные выходы их этого тупика – тоже часть конструкции фильма.
У «Джанго» таких проблем нет. Это мощное и непротиворечивое, как траектория полета пушечного снаряда, произведение. За это его и должны полюбить наши зрители, за него и должны реанимировать Тарантино, слишком увлекшегося историческими постановками.
«Джанго» – тоже фильм о прошлом, его действие происходит накануне Гражданской войны в Соединенный Штатах. Герои картины – охотники на бандитов, за которых властями назначена награда, доктор Шульц (Кристоф Вальц, сыгравший нацистского маньяка в «Ублюдках») и его напарник, бывший темнокожий невольник, а теперь свободный негр Джанго (актер и рэпер Джейми Фокс).
Выслеживая и убивая злодеев, партнеры совершенствуются в стрельбе и укрепляют свой ковбойский дух. Их главная миссия – отыскать и освободить жену Джанго Брунхильду, для чего им придется провернуть несколько хитроумных комбинаций, столкнуться с крайне неприятным плантатором Кэнди (Леонардо ДиКаприо) и обнаружить «темную» сторону негритянской души, воплощенную в хитроумном слуге Кэнди – Стивене (блистательный в своем злодейском обаянии Сэмюэл Л.Джексон).
Но если для нашего зрителя предыдущим абзацем вся глубина фильма почти полностью исчерпывается, это не значит, что в «Джанго» совсем нет провокации и фиги в кармане. Тарантино, конечно, не мог не заложить в своей картине несколько взрывных механизмов, на которых подорвались все, на кого они были рассчитаны.
На самом деле, все нападки на «Джанго» звучат неубедительно: фильмы про темнокожих ковбоев были задолго до Тарантино. Самый известный из них, Boss Nigger Джека Арнольда, режиссер, без сомнения, знает чуть ли не наизусть. Его «Джанго освобожденный», даже название которого – отсылка к культовой серии спагетти-вестернов, как и все прочие фильмы Тарантино – это талантливо составленный калейдоскоп цитат, в котором почти нет ничего, выходящего за рамки кинематографической традиции.
В случае с «Джанго» ко всему этому добавился разве что непривычный для самого Тарантино сентиментальный голливудский тон. Но сам режиссер и его команда в ответ на критику лукаво отвечают: а что, по-вашему, рабства не было? Или слово «нигер» накануне гражданской войны не употреблялось именно таким образом?
Посмотрите характерную сценку: темнокожий актер Сэмюэл Л. Джексон провоцирует своего белого интервьюера сказать страшное слово на «н», а тот не смеет. Это вопиющее торжество политкорректности, над которым, как видно в ролике, открыто хохочет Джексон, и которому режиссер Тарантино не первый год успешно дает щелчка.
Ведь все до единого его фильмы – про то, как быть классным, даже когда ты «плохой парень». В мире Тарантино поведение этого ухоженного репортера, который начинает метаться, когда его вынуждают сделать что-то не по правилам – самое жалкое, что только можно придумать. Поэтому и отговорки про то, что он снимает так, как было на самом деле, придуманы для таких вот слабосильных метросексуалов.
Рецензия к фильму «Джанго освобожденный» от Pi Patel
Тарантино в своем репертуаре!
Здесь присутствует Три составляющие, сделавшие этот фильм настоящим шедевром:
1. Режиссерская постановка и стиль Тарантиныча
К мистеру Квентину Тарантино я отношусь весьма неплохо, можно даже сказать, что тихо и без всякого там лишнего фанатизма. Без никому ненужных споров и обсуждений, хочу сказать — Тарантино очень талантливый режиссер и сценарист, но не все его фильмы мне нравятся. Я люблю стиль, в котором Квентин снимает свои фильмы, но по большому счету, я к нему отношусь нейтрально. [I«Джанго освобожденный» — это лучшая работа этого режиссера, ну для меня то точно. Только с недавних пор начал смотреть вестерн и по настоящему испытывать наслаждение от вида ковбойских шляп, револьверов, Дикого Запада и грязных головорезов. Квентин Тарантино не раз заявлял на конференциях, что его спагетти-вестерн «Джанго освобождённый» — первый фильм в истории кинематографа, где затрагивается тематика негров, ставших рабами белого человека. Напрашивается вопрос: а как же фильм Стивена Спилберга «Амистад» 1997 года? Фильм Спилберга был полностью сделан на основах этой темы. В общем, не до конца понятная ситуация. Люблю смотреть фильмы Квентина Тарантино, потому что он умеет убивать людей в своих картинах. Как правило, одно убийство всегда сопровождается литрами крови, которые разбрызгиваются в радиусе нескольких метров, наблюдать за перестрелками в его фильмах — сплошное удовольствие.
Теперь перейдем поближе к тем трем пунктам, которые я озвучил в начале. И так, Сюжет. По большому счету, сценарий, написанный Тарантинычом, не очень то и блестел свежестью и грандиозностью. Свой стиль Тарантино конечно поддержал, крутые повороты в сюжет внес, интригу и невероятный накал страстей и опасностей сюда влепил, но как-то небрежно подошел к развязке всей этой истории. Главного героя Дженго от железных кандалов освобождает бывший зубной врач, а ныне охотник за головами — доктор Шульц. Свободу Джанго он подарил не просто так, Шульц заключает договор с теперь уже свободным негром, которому обещает двадцать пять долларов за каждого из трех бандитов, когда-то сильно издевавшихся на Джанго и его девушкой. После завершения первого дела, Шульц предлагает Джанго временное сотрудничество, в ходе которого, он будет отдавать Джанго тридцать процентов от своей прибыли за убийство опасных преступников. Изначально, роль Джанго должна была достаться Уиллу Смиту, но судьба расположилась по другому, и в итоге, главную роль получил Джейми Фокс. На мой взгляд, он отлично исполнил роль Джанго, своей игрой показал зрителям насколько Джанго внешне безобиден, и какая злость, ненависть и агрессия кроется у него глубоко в середине.
Леонардо Ди Каприо шикарно сыграл рабовладелеца Кэлвина Кэнди, который и жесток и в тоже время в чем-то добр, одним словом, мистер Кэнди — очень непредсказуемый персонаж в данном фильме. Кристоф Вальц сыграл доктора Шульца не просто хорошо, он сыграл его грандиозно, шедеврально, безупречно, кстати, Кристоф Вальц — это второй номер моего маленького списка, поданного в начале рецензии. От доктора Шульца — бывшего врача, а ныне охотника за головами, невозможно было оторвать глаза. Его манера общения, вечный позитив и улыбка на лице, уверенность в себе, короче говоря, доктор Шульц — это красноречивый, веселый дьявол с револьвером в правой руке. Третий большой плюс фильма — это музыкальное сопровождение, но что самое главное и в тоже время интересное, что в своем фильме Квентин Тарантино использовал музыку различных направлений, это было реально здорово, неожиданно и весело, музыкальное разнообразие придало картине нового ритма. «Джанго освобождённый» — это потрясающий, очень интересный и незабываемый фильм. Не понравилось только то, что картина имеет много концовок, они меня чуть-чуть утомили, но в конечном итоге, хочется сказать, что Квентин Тарантино написал замечательный сценарий и снял очень достойный фильм, заслуживающий только похвалы и аплодисментов!
leo_nafta
leo_naftaMarginalia. Заметки на полях
И в этой иронии самой по себе нет ничего негативного – если правильно понимать контекст, то есть, место самой иронии – и не придавать ей значения самостоятельного, значения большего, чем она имеет на самом деле. Ирония всегда вторична: это всегда ирония над чем-то. Самостийного значения она не имеет в принципе.
Итак, многослойность. «С этого места подробнее».
«Кто дал грёбаную пушку этому грёбаному нигеру?»
Кстати, о пресловутом ультра-насилии в фильмах Тарантино: бояться этих потоков помидорной крови глупо – так же, как порции томатного соуса в тарелке с пельменями. Эффект очуждения работает на все 100%: мы не задумываемся о самом убийстве (ведь оно само по себе ничего не значит), мы проникаем в его суть: кто, кого и почему убивает. Если в брехтовской теории театрального очуждения действительно было хоть какое-то разумное зерно, всходы оно дало именно у Тарантино.
Диалектика Раба и Господина
И здесь мы подошли к, наверное, основной идейной коллизии картины, поэтому ирония уходит даже не на второй, а на десятый план.
Нет, само собой разумеется, фильм о чернокожих рабах и белых рабовладельцах посвящён теме рабства и свободы. Но Тарантино ситуацию южных штатов США берёт как иллюстрацию серьёзных размышлений о проблеме свободы и подчинения. Эта пара протиоположностей – не просто слова: Тарантино придаёт им значение основных философско-этических категорий; сама же антиномия рабства и господства в фильме поднята на метафизическую высоту.
В «Феноменологии Духа» Гегель так описывает отношения Раба и Господина:
«Господин есть сознание, сущее для себя, но уже не одно лишь понятие сознания, а сущее для себя сознание, которое опосредствовано с собой другим сознанием, а именно таким, к сущности которого относится то, что оно синтезировано с самостоятельным бытием или с вещностью вообще…
Господин относится к рабу через посредство самостоятельного бытия, ибо оно-то и держит раба; это — его цепь, от которой он не мог абстрагироваться в борьбе, и потому оказалось, что он, будучи несамостоятельным, имеет свою самостоятельность в вещности. Между тем господин властвует над этим бытием, ибо он доказал в борьбе, что оно имеет для него значение только в качестве некоторого негативного; так как он властвует над этим бытием, а это бытие властвует над другим, [над рабом], то вследствие этого он подчиняет себе этого другого. Точно так же господин соотносится с вещью через посредство раба; раб как самосознание вообще соотносится с вещью также негативно и снимает ее; но в то же время она для него самостоятельна, и поэтому своим негативным отношением он не может расправиться с ней вплоть до уничтожения, другими словами, он только обрабатывает ее». (Гегель Г.В.Ф. Соч., Т. IV, М., 1959, С. 103)
Но раб, «прикованный» к вещи, принуждённый её обрабатывать, таким образом становится постепенно, в процессе труда, господином над этой вещью. Изначально же вещность («самостоятельное бытие») была рабской цепью, с помощью которой Господин и управлял Рабом. Иными словами, Господин цепи был Господином над прикованным к этой цепи. Да, но «times are changing»! Теперь уже Раб есть Господин цепи («вещи, самостоятельного бытия), и он сознаёт это, и не испытывает страха перед старым Господином. В подчинении же удерживать может только страх. А от него Раб уже избавился, вернее – был избавлен от страха трудом на Господина. Поэтому – «кончилась ваша власть»! Господин обречён: фактически всегда зависевший от рабского труда, теперь он потеряет и формальную власть, и либо сам будет обращён в рабство, либо погибнет.
Именно эту коллизию Тарантино и препарирует в своём фильме. При чём, гегелевская схема у него обретает художественную плоть и живую конкретику (что и поднимает картину из болота постмодернистских поделок, делая её настоящим художественным произведением. Неважно, читали вы Гегеля или нет – проблематика свободы и рабства, которой посвящён фильм, раскрыта и понятна каждому – потому, что решена средствами искусства и показана реалистично). К примеру, Раб, обретший сознание, в фильме не монолитен: эпический (и вполне гегельянский) rebel Джанго имеет своего антипода – негра Стивена, служащего дворецким в Кэндилэнде (за образ этого архи-негодяя – респект блестящей актёрской работе Сэмюэля Л. Джексона).
Оба героя противоположны, но и тождественны: Джанго – бескопромиссный повстанец, Стивен – продажная душа, лебезящая из всех своих нигерских сил перед белыми хозяевами. Да, это так. Но здесь и включается диалектика: Раб может подчинить себе Хозяина не только путём вооружённой борьбы. У Гегеля уже сказано об этом: сам факт перекладывания работы на другого, делает Господина абсолютно зависимым от Раба. Так и в случае со Стивеном: по сути, всеми делами в Кэндилэнде заправляет именно он. Хитро манипулируя белыми господами, он исподволь заставляет их поступать по его воле – при этом глупые белые даже не задумываются, что своими распоряжениями реализуют идеи чернокожего раба, а не свои собственные (вернее, идеи раба стали их собственными мыслями). Именно Стивен раскрывает хитроумный замысел доктора Шульца по освобождению Брунгильды, именно он придумывает способ мучительной казни для Джанго.
Собственно, кто есть кто в этих извращенных отношениях рабства и господства нам дают понять в первом же кратком, в пару секунд, эпизоде, когда мы впервые видим старую каналью Стивена, подписывающего банковский чек. фамилией и инициалами своего хозяина masta Candy.
Итак, белые господа могут быть реальными рабами своих номинальных чёрных рабов. Да, но здесь вопрос логически заостряется: тогда что же такое рабство? Что есть свобода?
«Негр есть негр, лишь в определенных условиях он становится рабом», – сказал Карл Маркс. Именно так. Именно отношения господства и подчинения, пронизывающие всё общественное здание, и служащие его основным структурным стержнем – общественные отношения делают одного человека рабом, а другого – господином. И цвет кожи здесь не при чём, это сугубо случайный признак.
Поэтому в фильме, кроме черных невольников (которых, кстати, Тарантино совершенно не идеализирует) есть и целая каста белых рабов. Всего пара диалогов для примера:
Мистер Моги, юрист семьи Кэнди: «Нам с отцом Кэлвина было 11 лет, когда мы вместе оказались в одном пансионе. Отец отца Кэлвина оплатил мою учёбу на юридическом. Я был взращён, чтобы стать адвокатом Кэлвина.
Джанго: Вас растили как нигера…»
Плантатор Большой Папа, и по совместительству ку-клукс-клановец, объясняет служанке Беттине, как ей обращаться с Джанго: «Как зовут того белого парня из города, который выдувает стекло? Джерри? Ты знаешь, Джерри, детка?
Беттина: Да, Большой Папа!
Большой Папа: Ну вот и всё! Обращайся с Джанго как с Джерри. »
Конечно, рабство имеет градации: бесправный нигер, нигер привилегированный (те же чернокожие пассии мсье Кэнди), нигер, выкупленный из неволи, далее – белый нигер = рабочий. На вершине рабства – белые господа. Именно эти последние есть рабы абсолютные, безнадёжные, ибо собственное рабское положение ими не осознаётся.
Освободиться же, получить свободу можно лишь путём осознания своего собственного положения (для белого Masta это означает отречься от собственного положения). И здесь нет никакой резиньяции, никакого пассивного склонения главы перед объективным миром. Напротив, только осознав необходимость сложившегося, объективного статус-кво, то есть – познав его внутренние закономерности – человек может интегрировать свою субъективную волю в это объективное целое. «Свобода есть осознанная необходимость».
Вообще, человек есть существо, наделённое сознанием. Сознание – неотъемлемый атрибут человека как человека. Поэтому свобода доступна принципиально каждому, потенциально открыта для всех. С единственным условием – для её достижения надо трудиться, покорять внешнюю «необходимость», а достигнув свободы – отстаивать в постоянной борьбе. Старик Гёте замечательно сформулировал суть этого бремени свободного человека: «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идёт за них на бой!»
Фильм прекрасен даже сугубо визуально: постоянный контраст белого – красного – чёрного великолепен. Если в кадре появляется что-то белое (раскрывшиеся коробочки хлопчатника, лист Библии, круп лошади) – это белое просто обречено окрасится кровью.
Отдельных похвал достоин саундтрек, синтезирующий в себе музыкальные темы из классики спагетти-вестернов и современные композиции. (Одна «Too Old To Die Young» современного блюзмена Brother Dege чего стоит!)
Но довольно слов. «Джанго Освобождённого» лучше один раз увидеть, чем читать пространные рецензии.
«Джанго освобождённый»: всё дело в старинной легенде
Позорная страница истории
человечества
Начиная рассказ о новом
остросюжетном боевике Квентина Тарантино, созданном в стиле вестерна спагетти, необходим небольшой экскурс в прошлое, довольно далёкое прошлое.
На
этот раз знаменитый режиссёр взял в основу реальный исторический период,
действие в фильме происходит за четыре года до отмены рабства. Поэтому вопрос о возникновении самого
порабощения человека человеком требуется немного освежить в памяти.
После
открытия Колумбом Америки в пятнадцатом столетии на новые земли хлынуло масса
народу. В основном, это были авантюристы, жаждущие лёгкой наживы, приверженцы
религий, опасающиеся репрессий, а также те, у кого были нелады с законом.
Но на огромных территориях возникала
проблема нехватки рабочей силы. Тогда нашёлся некий епископ (!), который
провозгласил, что язычников можно использовать в качестве рабской рабочей силы.
Однако с местными индейцами подобная затея полностью провалилась. Те, кого
удалось схватить, попросту отказывались работать, несмотря на побои, не
принимали пищу и умирали.
Население местных индейцев за
короткий срок сократилось от 50 миллионов до восьми. Тогда придумали привозить бесплатную
рабочую силу из Африки. Занимающиеся работорговлей отправлялись в глубь
континента и привозили оттуда негров для продажи в рабство. В общей сложности
было вывезено примерно 12 миллионов человек.
В то время был основан так
называемый Трансатлантический работорговый тракт: Из Европы в Африку доставлялось
оружие; из Африки в Америку — рабы; из
Америки в Европу, в свою очередь, ром, приправы, и.т.д. Одним словом, бизнесс
процветал, и довольны были все, кроме рабов.
Примерно в то же время был
создан так называемый Slavery Code, указывающий, что рабы не имеют право употреблять
алкоголь, жениться, учиться читать или писать.
За непослушание хозяин имел право
применять любое наказание на своё усмотрение. За первую попытку побега жгли на
щеке букву «Р»,
после второй попытки — отрезали ухо, после третьей — кастрировали.
Борьба против рабства началась
в 1800-х годах. Когда к власти пришёл президент Линкольн, южане поняли, что он
не допустит существование рабства, поэтому создали свою Конфедерацию и объявили
войну Северу. В 1863 году Линкольн объявил об отмене рабства.
Мастер оказаться в центре
скандала
В ответ на вопрос известного журналиста
talk-show, почему в его
фильмах столько насилия, Тарантино и вовсе нагрубил, отрезав что-то вроде: «Я
не должен вам ничего отвечать, я не ваш раб, а вы — не мой хозяин, чтобы я отвечал
на ваши дурацкие предположения».
«Джанго освобождённый» — сильная картина, в
сценах, где нет насилия, талант Тарантино просто искрится — это содержательные
диалоги, сочный юмор с лёгким налётом нуара, смотри и наслаждайся! Но — не
расслабляться! Тарантино обязательно припас пару-тройку цистерн крови для
остроты ощущений.
Шедевры актёрского мастерства
Как и полагается знаменитому
режиссёру, Тарантино собрал в своём фильме тех, кого сам захотел там увидеть.
На главную роль Джанго изначально планировался Уилл Смит, но остановились на Джейми
Фоксе.
В картине увидим талисмана Тарантино — Сэмюэла Л. Джексона, Дона
Джонсона, Франко Неро, Керри Вашингтон, Джеймса Ремара, даже сам Тарантино
появляется в эпизодической роли, и надо сказать, что актёрский ансамбль на
высоте.
Но два актёра просто виртуозны — это Кристоф Вальц и Леонардо ДиКаприо. Нет слов,
такую великолепную игру давно не доводилось видеть. Вальц играет так, что порой
можно почувствовать то, что ощущает его герой. ДиКаприо, в свою очередь, создал
настолько рафинированного и изящного гада с вихрем демонов внутри, что поражаешься,
почему он раньше не играл отрицательных героев.
Кристоф Вальц, который уже
имеет «Оскара» за роль в фильме того же Квентина Тарантино «Бесславные ублюдки»,
обзавёлся и свежим «Золотым глобусом» за лучшее исполнение в фильме «Джанго
освобождённый» роли второго плана. А так как они с ДиКаприо были номинантами
в одной категории, то Леонардо остался без приза.
Всё дело в легенде
Итак, действие киноленты «Джанго
освобождённый» начинается с того, что некий дантист Кинг Шульц, который,
конечно, никаким дантистом не является, выкупает из рабства Джанго. Кстати, это
звучное имя Тарантино позаимствовал у картины Серджио Карбуччи «Джанго» 1966
года, которая по сюжету не имеет ничего общего с новой работой режиссёра.
А выкупает Шульц раба, так как
ему нужен помощник в распознании опасных преступников, за чьи головы назначена
награда, ведь Шульц на самом деле «охотник за головами».
Так раб Джанго
становится партнёром Шульца.
После первого успешно
совершённого дела Шульц предлагает Джанго продолжить их сотрудничество ещё на
некоторое время и интересуется о дальнейших планах теперь уже свободного
человека. Джанго рассказывает ему, что в рабстве живёт его любимая жена
Брумхильда, которую он и намерен найти и выкупить.
Немало удивившись немецкому
имени юной рабыни, Шульц рассказывает Джанго старинную легенду о Брумхильде,
которая томилась на высокой горе, охраняемая огнедышащим драконом, и которую
спас отважный рыцарь Зигфрид.
Зигфрид не побоялся ни огня, ни когтей дракона, и
это так понятно беглому чёрнокожему рабу. Он тоже готов преодолеть всё ради
любимой, в нём тоже нет и капли страха.
Хорошую старомодную романтику «ужасный»
Тарантино вложил в основу всего повествования. Не надо обольщаться, надеясь,
что скандальный режиссёр создал социальную драму о тех, кто боролся за отмену
рабства, нет, этого не произошло. Это всё ещё талантливо созданный продукт
развлекательной индустрии.
И все реки крови Тарантино готов оправдать,
говоря: «Месть тут ни при чём, это всё любовь и верность, заставляющая главного
героя — свободного беглого раба Джанго — идти по трупам к своей цели. Всему
виною старинная легенда, утверждающая, что рыцарь обязан спасти свою принцессу».
Спасибо за использование нашего раздела комментариев.
Просим вас оставлять стимулирующие и соответствующие теме комментарии. Пожалуйста, воздерживайтесь от инсинуаций, нецензурных слов, агрессивных формулировок и рекламных ссылок, мы не будем их публиковать.
Поскольку мы несём юридическую ответственность за все опубликованные комментарии, то проверяем их перед публикацией. Из-за этого могут возникнуть небольшие задержки.
Функция комментариев продолжает развиваться. Мы ценим ваши конструктивные отзывы, и если вам нужны дополнительные функции, напишите нам на [email protected]
С наилучшими пожеланиями, редакция Epoch Times