чкх что такое в крыму
ЧКХ и позор вице-спикера Крыма. Местный бизнес плюет на российские законы
Как говаривал классик отечественной литературы Сергей Довлатов: «Клал я на вас с прибором». Именно так положила курортная мафия Крыма на правительственных чиновников, картинно пытающихся открыть доступ к морю.
Поселок Курортное под Феодосией. Большой пансионат «Крымское Приморье». Хозяева незаконно закрыли проход на пляж. В пятницу 17 июня сам вице-спикер Госсовета республики и кандидат в Госдуму от «Единой России» Андрей Козенко сел за руль МАЗа и снес ворота пансионата.
Акцию широко анонсировали. Собрали местных жителей и прессу. А уже на следующее утро путь к морю снова был заблокирован. Дыру от вырванных ворот закрыли ржавым киоском, проходы заложили тяжелыми бетонными блоками. Плевали тут и на депутата, и на российские законы, и на партию власти.
Если конкретно, берегов сегодня не видят сотни тысяч российских отдыхающих, приехавших на полуостров. Открытых пляжей для них нет, родная крымская гавань вдруг оказалась сплошным забором, глухим и уродливым.
«В течение недели задействуем все городские и республиканские службы, чтобы привести в чувство зарвавшуюся и вконец обнаглевшую «курортную мафию», – обещает парламентарий. Но по интонации чувствуется, что не верит сам себе. Хотя бы потому, что без выверенных юридических действий акция по сносу забора просто пшик в воздух.
Да, в нарушение договора аренды «Крымское Приморье» действительно закрыло путь через свой парк. Это стало шоком для поселка. Никто и никогда не закрывал проход к пляжу и здешней набережной – люди шли бесплатно, в любое время суток.
— Считайте, что с сегодняшнего дня объявлена война тем, кто подчеркнуто игнорирует наши требования обеспечить проход на пляжи, – заявил замглавы Госсовета, когда лично отрывал ворота пансионата. — Думаю, мы наглядно показали, что уговоры – в прошлом, пришло время жестких действий.
По словам Козенко, данная акция должна была показать всю решимость власти навести порядок в сфере доступности крымских пляжей. Однако «наглядный показ» окончился полным позором республиканской власти.
Впрочем, есть другие, причем прямо противоположные мнения. Часть публики пытается оправдать бизнесменов, решившихся на открытый конфликт с действующей властью. Как пример, два характерных и очень любопытных коммента симферопольских соцсетей:
Предупрежден, значит вооружен: что такое ЧКХ островного масштаба?
Подписаться:
Поделиться:
Обычно редакция журнала «Крым.Собака.ru» горой стоит за родной полуостров, но на этот раз мы решили исследовать явление и термин, придуманный для нас после 2014 года, — ЧКХ. И кажется, это не комплимент.
«Это ЧКХ, детка», — зазвучало в адрес нашего южного стиля жизни и ведения бизнеса от приехавших материковых. Опоздание на деловую встречу, закрытый на час раньше магазин, задержавшаяся поставка (не было моста — паромы не ходят — какие вопросы) — всему нашлось простое объяснение: «чисто крымская х…ня». Вроде стоит обидеться, но даже местные стали оправдывать свои косяки этим магическим сочетанием: мол, что вы хотите, это же ЧКХ! А есть и те, кто считает эти три буквы нашей очаровательной особенностью.
ЧКХ. Это самобытное и таинственное явление впервые появилось в Петербурге и называлось соответственно — ЧПХ. Десять лет назад о нем говорили на улицах культурной столицы. Аббревиатура подразумевала не только «поребрики» с «курой», но и тот факт, что Финляндия — это не страна, а модная деревня, в которую можно поехать на шоппинг. А если в ресторане кто-то дегустировал маленькую невзрачную рыбку так, будто она выловлена на дне Марианской впадины — знайте, это корюшка. Явление чисто петербургское.
В Крыму ситуация другая. Наша ЧКХ — грубее, проще, приземленнее. И хотя у нас есть барабулька, мы не восхищаемся ею, как северяне корюшкой. Хотя нечто общее с ЧПХ у нас есть: Петербург vs Москва, Севастополь vs Крым. Да, да, этого совершенно не понимают приезжие, но местные четко осознают границу между этими двумя отдельными субъектами.
ЧКХ (лайфстайл)
Юлия Вербицкая
Начну с базового: теплый климат расслабляет. Поэтому в Крыму каждый «забивает» не только на другого — в отличие от дружных жителей севера, — но и на себя самого: часто не может отрефлексировать, собрать в кучу себя, свои силы и ресурсы и сделать что-то путное, взаимоподдерживающее и развивающее. Отсюда перепады настроения — от местечковых комплексов до крымопупизма, от обидчивости до мании величия. В такой среде очень сложно прокачивать профессионализм: зачастую он не нужен, ибо все решается по знакомству. Сложно прокачивать волю — искушения шампанским и устрицами на каждом шагу, сложно прокачивать качество — мотивация «сделать лучше» беспощадно плавится под южным солнцем, и максимум, что от нее остается, это «просто сделать». И в итоге выходит ЧКХ — когда ты даже не хотел, как лучше, а вышло — что вышло.
ЧКХ — это когда у тебя есть все ресурсы, но тебе слишком непривычно и лениво трудиться: упорно, с любовью и на долгосрочную перспективу для всех. И ты не по-доброму смотришь на людей с материка, пытающихся это сделать.
Очень хочется, чтобы вместо ЧКХ была ЧКЛ — чисто крымская любовь: к родному полуострову и самим себе на этом полуострове.
ЧКХ (бизнес)
Ничего личного и логичного. О каких делах речь, когда море манит легким бризом, солнце палит нещадно, а длинноногие крымчанки как будто специально ходят мимо в ну очень коротких шортах.
Александр Черный
Бренд-амбассадор Инкерманского завода марочных вин:
ЧКХ — это когда договариваешься с человеком вчера встретиться сегодня, нужно все равно позвонить и уточнить. И когда вчера договаривались железобетонно, на следующий день ты можешь услышать — нет, я уже не могу. Происходит подобное и в продажах, тебе сначала говорят, что ты можешь получить заказ, а потом оказывается, что появилась тысяча и одна причина, почему теперь твой заказ недоступен. Абсолютная необязательность — отличительная черта крымчан.
ЧКХ (самосознание)
Не обязательно быть приезжим, чтобы заметить особенности нашего менталитета. Те, для кого Крым — родина, кто хочет что-то менять и стремится сделать его лучше, тоже говорят о явлении ЧКХ. Ярко это проявилось, например, на нашей стройке века. Работать местные жители на Крымский мост шли неохотно. Мы, конечно, им гордимся, но лучше подождем, пока достроят для нас, и будем сдавать жилье. Приедут же к нам по новому мосту. Все должно происходить самой собой и без усилий.
Александр Железняк
Экс-главный редактор National Geographic Traveler Russia
Работать в индустрии сервиса для севастопольца равно быть прислугой. Унизительно, однако. Но голод не тетка — приходится. И тогда клиент обязан почувствовать всю грусть несостоявшегося адмирала или адмиральши, готовой было отдать команду «пли!». а тут вы со своими помидорами подешевле.
ЧКХ (островные реалии)
А если посмотреть на ЧКХ по-другому? С юмором и любовью. Петербуржцы, например, гордятся своей ЧПХ, этими поребриками, парадными и булками. У нас есть топики, мы можем съездить в Голландию, не покидая Севастополя, а за Перекопом земли нет, потому что море — оно тут, рядом.
Анастасия Зелинская
Директор галереи «Арт-Бульвар»
ЧКХ — это не про недобросовестных поставщиков, неулыбчивых официантов и высокие цены. Это про «ментальность островитянина», про коллективное поведение — неспешное, по-крымски расслабленное, жизнь на курорте накладывает свой отпечаток. Зато в таком темпе успеваешь главное — насладиться каждым днем, подставить лицо солнцу, проводить день закатом на море без угрызений совести и дедлайнов. Подождет. ЧКХ — это про размеренность и особое отношение к своему краю, которое основано на некоем чувстве врожденной причастности к великому прошлому и безусловной любви к крымской природе.
Текст: Валентина Васильева
Иллюстрации: Елена Мелькова
Чкх что такое в крыму
Войти
Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal
ЧКХ или чисто крымская х…ня
Получил письмо-рассылку от Игоря Будникова, где он жалуется на трудности со стройкой своего ретритного центра в оккупированом Крыму. «Специфика заключается во всеобщем разгильдяйстве, срыве сроков, сливе ответственности, одним словом, крайне непродуктивном подходе к делам. Это когда подрядчик пообещал железно быть к 8 утра, но приезжает после обеда. И то через два дня, никак даже не оправдываясь. ЧКХ, что тут поделать. То ли южное солнце плавит мозги и волю, то ли еще какие причины… Но тут это происходит постоянно.». В конце письма Игорь, конечно, приглашает на свой 4-недельный марафон, чтобы разобраться с внутренней ЧКХ, поднять продуктивность, чтобы «проживать свою жизнь на десяточку».
Так что же это за ЧКХ такое? Почему я раньше о нем не слышал.
«Это ЧКХ, детка», — зазвучало в адрес южного стиля жизни и ведения бизнеса от приехавших материковых. Опоздание на деловую встречу, закрытый на час раньше магазин, задержавшаяся поставка (не было моста — паромы не ходят — какие вопросы) — всему нашлось простое объяснение: «чисто крымская х…ня». Вроде стоит обидеться, но даже местные стали оправдывать свои косяки этим магическим сочетанием: мол, что вы хотите, это же ЧКХ! А есть и те, кто считает эти три буквы очаровательной особенностью.
Оказывается, такое самобытное и таинственное явление как ЧКХ впервые появилось в Петербурге и называлось соответственно — ЧПХ. Десять лет назад о нем говорили на улицах культурной столицы. Аббревиатура подразумевала не только «поребрики» с «курой», но и тот факт, что Финляндия — это не страна, а модная деревня, в которую можно поехать на шоппинг. А если в ресторане кто-то дегустировал маленькую невзрачную рыбку так, будто она выловлена на дне Марианской впадины — знайте, это корюшка. Явление чисто петербургское.
В Крыму ситуация другая. Та ЧКХ — грубее, проще, приземленнее. Это, прежде всего, южная расслабленность, граничащая с пофигизмом. Климат сильно влияет на идентичность, идентичность — на формирование среды. И получается довольно замкнутый круг, из которого трудно выбраться самим крымчанам, и сложно влиться приезжим. Это когда южный ласковый рай может превратиться в болото, где вязнут надежды на развитие и рост.
А Крым точно наш? Почему с полуострова выживают русский бизнес?
Спецкор «КП» Владимир Ворсобин, не бывавший в Крыму после его возвращения, приехал и поразился разнице! Еще больше его удивило, что сюда, несмотря на санкции, рискуют вкладывать деньги российские и иностранные инвесторы. Но их отсюда буквально гонят
«ЗАТО СКОЛЬКО ДЕНЕГ В ВАС ВБУХАЛИ!»
Кто был в Крыму до «событий», тот хранит в своей москальской памяти сонный, старенький двухэтажный аэровокзал, плохонькую дорогу и ощущение уютно-тоскливой заброшенности украинской провинции.
И как забыть хищное выражение лица аборигена: «Сколько бы, друг мой, с тебя содрать?»
Теперь Крым наш. И абориген соответственно тоже.
Что ошарашивает на первой минуте. С трапа.
Симферопольский аэропорт. По сравнению с сиротским украинским это не аэропорт даже – дворец!
Контраст такой, словно ты вышел из деревенской захудалой часовенки, а вернулся в пахнущий свежим золотом и штукатуркой храм.
И тебе надо бы порадоваться обновке, воскликнуть патриотичное («Мы русские! Какой восторг!»).
Но ты – исторически тертый калач. Русские за тысячу лет и не такое видывали.
Поэтому спокойно едешь в Симферополь.
Трассу «Таврида» доделывают толпы рабочих. Фото: Сергей Мальгавко/ТАСС
И ты, глядя на эту красоту, все для себя решаешь: патриот ты, патриотище! Крым стал лучше, Крым стал веселее.
Досаждало лишь ворчание аборигена.
Крымская природа поражает своей красотой. Фото: Дмитрий Феоктистов/ТАСС
– Строят и строят, – мрачно наблюдал мой восторг водитель. – Днем и ночью покоя нет. И две полосы нам мало, нам надо три! И зарплата 20 тысяч. И цены высокие.
– Обычная Россия, – вздыхаю, отмечая в аборигене среднерусский пессимизм и южное жлобство. – В провинции у нас всегда так. Зато сколько денег в вас вбухали.
– А мне-то что с денег этих, – ворчит. – Ты с материка. Не понимаешь.
– Украина из Крыма ушла, а Россия не пришла.
– Так вот она, – пожимаю плечами, не понимая (пока), о чем он?
Все вокруг дышало оптимизмом и железобетонной уверенностью – вот именно этот Проект Русского Мира наконец-то удачен.
И я любовался им, машинально подсчитывая.
За этим, собственно, я и приехал сюда – считать.
Все вокруг дышало оптимизмом и железобетонной уверенностью – вот именно этот Проект Русского мира наконец-то удачен.Фото: Анна САДОВНИКОВА
ЗАГАДОЧНОЕ «ЧКХ»
Меня всегда интересовало, а что значит «Крымнаш»? Не идеологически (в России даже самые сладкие идеи недолговечны). По-хозяйски.
Коль Крым наш (по опросам ВЦИОМа, так считают 77% россиян), то русский человек словно помещик, отдавший управляющему деньги, должен поинтересоваться: где они?
Ведь только официально (по данным вице-премьера Крыма Ирины Кивико) в полуостров инвестировали 659 миллиардов казенных, то есть принадлежащих русскому народу рублей (не считая 200 миллиардов долларов, которые Россия, по подсчетам главы счетной палаты РФ Кудрина, потеряла от санкций).
Стратегически вроде бы правильно. Для развития экономики, для притока частных денег, для строительства заводов, ферм, санаториев нужна инфраструктура. Дороги. Мосты. Аэропорты.
Знаменитый Крымский мост. Фото: Сергей Мальгавко/ТАСС
Это недешево, но в будущем (по идее) окупится. Крым станет самодостаточным и зажиточным. Плюнув на санкции и на рынки Европы, США и Китая, сюда приедут инвесторы. Пусть пока наши, русские. Рисковые. Которых следует холить, лелеять, на руках носить.
Это если рассуждать с точки зрения общемировой, стандартной логики.
Ведь бесконечно тратить из бюджета миллиарды на райский уголок в ущерб какой-нибудь псковско-амурско-тверской глубинке не по-хозяйски.
Новообретенный Крым должен (пусть когда-нибудь!) отбить вложенные в него деньги – хотя бы потому, что у матушки-России не всегда будут лишние триллионы, чтобы поддерживать на плаву убыточных детей.
«Дмитрий Анатольевич поручил беречь инвесторов, которые готовы вкладывать средства в проекты в Крыму», – сообщил в соцсетях Аксенов. И поклялся прикрепить к каждому инвестору по чиновнику и дать свой номер сотового. Дескать, будут проблемы – звони.
Но инвесторы позвонили. мне.
Предновогодний Севастополь. Фото: Сергей Мальгавко/ТАСС
Знакомые, вложившие деньги в «Крымнаш», не знали, с чего начать.
– Цирк! Чертов крымский цирк! – шумели они. – Здесь живут странные люди!
– Вы знали, куда ехали, умники. – сочувствую.
– А ты знаешь, что такое ЧКХ?
Стон. Начинаю припоминать. ЧКХ, ЧКХ. Вспомнил! Мудрые крымские традиции. А если проще – Чисто Крымская Херня.
Новообретенный Крым должен (пусть когда-нибудь!) отбить вложенные в него деньги.Фото: Владимир ВОРСОБИН
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ – ЕВРОПЕЙЦЫ
В Симферополе меня ждала таинственная встреча.
С представителем известной европейской фирмы, которая решилась, несмотря на санкции, построить в Крыму завод.
Представителем европейского бизнесмена, приехавшего ко мне на встречу, оказался нервного вида человек по имени Майкл, который печально попросил поклясться: ни имя инвестора, ни его страну я не назову публично никогда. И дело не только в санкциях.
– Нас уже вычислили европейцы, – хмурится Майкл. – Хозяина недавно предупредили: мы знаем, что ты вложил деньги в Крым. Дескать, подумай, стоит ли? И какие у тебя будут теперь сложности.
– Это изменило его планы?
– Лучше спросите, как европейцы узнали о планах в Крыму?
– С Крыма и ушла информация, – нервно смотрит в окно Майкл. – Вот что обидно.
– Но вы же им деньги привезли, рабочие места создаете. Зачем?
– Серьезные деньги и очень нужный экономике Крыма проект! – кивает бизнесмен и ищет слова, как бы объяснить.
– А вы знаете, что такое ЧКХ? – наконец спросил он.
Первые месяцы у европейских инвесторов складывались волшебно. Землю выкупили у собственника – одной украинской кампании.
Проект поддержан правительством Крыма (которое, видимо, предвкушало торжественное перерезание ленточки на открытии хоть какого-нибудь нового производства. – Авт.)
Памятник «Вежливым людям» в Симферополе.Фото: Владимир ВОРСОБИН
– Да здесь всех принимают на ура, – подтвердит потом директор юридической фирмы, консультирующей материковых инвесторов, Роман Селезнев. – Чиновники здесь хорошие «продажники». Инвесторов они встречают с распростертыми объятиями – мы, дескать, за вас! Связи в любых министерствах, все разрулим. Но нельзя забывать: для чиновников главное – отчетность. Поэтому после подписания соглашения и регистрации инвестора в свободной экономической зоне они теряют к проекту интерес. Один из наших клиентов как-то попытался получить землю для строительства предприятия в Керчи. Согласовал все в крымском правительстве – конкретный участок, условия, а в Керчи ему ответили просто – не дадим. Тот бежит в Симферополь, в родное правительство – вы же за нас, за инвесторов! А там уже смотрят на бедолагу по-другому. Не нужен он уже. Коль нельзя, говорят, значит нельзя.
– На этом этапе (разговор с местным чиновником) трое из пяти моих клиентов теряют к Крыму всякий интерес, – говорит Селезнев. – Людям опытным все становится ясно.
Но западные инвесторы крымскую специфику не поняли. Начались чудеса.
– Мы готовы были запустить завод, – рассказывает Майкл. – Но местный глава района не допускал мысли, что землю у него заберут «просто так». Аргументы, что в его нищем районе наконец-то появятся промышленность и рабочие места, даже не то что игнорировались. Здесь, как я понял, просто не понимают таких слов. Тут стараются содрать с приезжего, не сходя с места, тут же, и плевать, что будет потом. А если ты иностранец – тем более. Словно это доблесть!
– Но мы же, чертовы европейцы, рассчитываем на закон. – усмехается Майкл.
Тогда глава поступил просто – отменил решение администрации времен Украины и тем самым лишил земли инвесторов. Бизнесмены бросились в суд.
А русский суд долог.
Крым прекрасен и летом, и зимой.Фото: Shutterstock
«Боже, какая у вас бюрократия!» – стонет другой иностранный инвестор, попавший в похожую крымскую ловушку. Он тоже по не поделился с чиновниками, потерял землю, где хотел построить фабрику, и поначалу надеялся, что в суде-то все благополучно разрешится. Благо крымская Фемида сначала отнеслась благосклонно и решила вернуть иностранцу землю.
Оставалась формальность – арбитражный суд в городе Калуге.
(По идее эта высокая инстанция должна была находиться в столице Северо-Кавказского арбитражного округа – Краснодаре, но решением Совета Федерации в 2015 году ее для Крыма по загадочной причине перенесли поближе к Москве – в Калугу.)
Калуга вдруг решает: инвестору землю не возвращать.
– Это безумие! – возмущается бизнесмен. – На что они рассчитывают?! Мои знакомые бизнесмены в Европе, например, внимательно следят за этой историей и тоже в ужасе. Кто после такого рискнет сюда зайти?! Тем более мне в суде намекнули, дескать, ничего поделать не можем, заинтересованы большие люди. А мы потеряли уже пять миллионов долларов, и теперь идем по новому судебному кругу!
– У главы района такие длинные руки – аж до Калуги?! – недоверчиво подумал я.
Но уже на следующий день, в Алуште, я обнаружил похожую историю.
Лебедев возвел в Крыму несколько отелей, аквапарк, храм, отреставрировал театр имени Чехова, построил три километра местной набережной, и, с трогательной для банкира наивностью ждал хоть какую-то благодарность от местных.Фото: Алексей ФОКИН
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ – ЛЕБЕДЕВ
– Я главный налогоплательщик Алушты! – почти кричал от обиды Александр Лебедев, когда мы встретились с ним в Москве. – Я!
Известный банкир, крупный крымский инвестор был в той утонченной степени ярости, которая отличает истинного европейца, издателя лондонской газеты Independet от безродного воротилы.
Лебедев возвел в Крыму несколько отелей, аквапарк, храм, отреставрировал Театр Чехова, построил три километра набережной и с трогательной для банкира наивностью ждал хоть какой-то благодарности от местных.
Дом-музей Чехова в ЯлтеФото: Shutterstock
Выглядело это трагикомично.
В гневе Лебедев взывал к логике.
– Давайте посчитаем, – говорил он. – Я даю мэрии Алушты деньги – наполняю значительную часть городского бюджета. Деньги они используют бестолково – на замену плитки (сейчас, например, ремонтируют себе мэрию). Хотя рядом стоит полуразрушенная больница, куда лечь советую лишь тем, кто хочет помереть без эвтаназии.
– Далее, – терпеливо подсчитывал банкир. – В сезон я даю работу 1200 горожанам, не в сезон 500. Открыл для города арт-парк со слонами и носорогами. Устроил большой экологический фестиваль на 20 тысяч человек. Приехали министры, говорили хорошие речи. Мэрша Алушты со мной чуть ли не целуется. За этот городской праздник я плачу 50 миллионов рублей. Министры уезжают – город присылает приставов арестовывать мое имущество.
Российского инвестора, как утверждает он сам, пытаются выжить из Алушты давно. Тот бьется насмерть, взывая в открытых письмах ко всем политическим богам («Меня хрен выкурят, – кипятится банкир, – но в целом у крымских ребят такая задача»). Но дела у Лебедева, похоже, безнадежные.
КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ
«А давай-ка у москвича все отберем!»
Алушта. Начало промозглой крымской зимы – рай для философов. Они тихо сидят на пустых пляжах и курят в горизонт.
Злополучный отель Лебедева «Море» стоит в уютном Профессорском уголке, где начинается симпатичная лебедевская же набережная.
Мэрия встречает меня холодно. Глава Алушты Галина Огнева неуловима. Местные бизнесмены советуют – без местного депутата и борца Джемала Джангобегова здесь ничего не решается. Он настоящий хозяин города.
Смущало только, что однажды разговор с Джемалом закончился для журналиста тюрьмой. «Джангобегов отвел Пашу в конец коридора и вел разговор на повышенных тонах: «Ты прекращай выделываться, а то… Если хочешь, становись рядом с нами и работай», – вспоминает в репортаже «Новой газеты» один из очевидцев. Но Паша (Павел Степанченко) поднимал в прессе вопрос о незаконной застройке набережной и «вставать рядом» с Джемалом не хотел. В итоге сел за «вымогательство» на четыре года.
Александр Лебедев возвел храм Святителя Николая на окраине села Малореченское недалеко от Алушты. А теперь Лебедева пытаются с полуострова выжить. Фото: Сергей АФАНАСЬЕВ/Фотобанк Лори
А у меня, уже погруженного в алуштинские дела, как назло, созрел тот же вопрос. По застройке набережной.
В отличие от нее история с Лебедевым была примитивной. Похоже, перед богатым дядей с материка местные разыграли курортный спектакль. Сначала депутаты горсовета увеличили ему арендную плату более чем в 10 раз.
– Был такой зам у Аксенова – Виталий Нахлупин, сейчас он в тюрьме, – вспоминает Лебедев. – Без него и еще без одного человека важные вопросы в мэрии не обсуждались (тут совпадение – Лебедев говорит о неназванном гражданине как о хозяине города). Думаю, они решили: а давай-ка у этого москвича все отберем. Сделаем ему ставку аренды столько, сколько весь отель имеет выручки за год. Допустим, 60 миллионов выручка, а мы аренду 70 сделаем.
Лебедев отреставрировал ялтинский театр имени ЧеховаФото: Shutterstock
Но за инвестора вступается глава Крыма.
«Это обыкновенное хамство! В 13 раз у него (Лебедева) выросла сумма аренды! – заявил Аксенов. – Я заинтересован в сохранении инвестиционного потенциала. Мой вице-премьер завтра привезет план действий по Алуште. Будет внесено изменение в решение сессии, сами депутаты с этим согласны, они сделали глупость».
Но никто план не привез. «Глупость» набирала обороты. Алушта подала на инвестора в суд. Сначала судьи соглашались с ответчиком – внезапно увеличивать аренду в 13 раз, как ни крути, некрасиво. Но уже знакомый нам Арбитражный суд в Калуге вдруг р-р-раз и узаконил «хамство».
Отель, который построил Александр Лебедев.
Кстати, неожиданное решение Калуги в Крыму словно предвидели.
И тогда материковые бизнесмены на одном из заседаний в мэрии поставили перед аборигенами вопрос ребром: «Вы хотите, чтобы мы свернули бизнес и уехали?» Местные наконец ответили честно, с облегчением и улыбкой: «Свято место пусто не бывает».
И для верности прислали прокурорскую проверку изучать, а не нарушили ли инвесторы. украинские (!) законы при получении земли? Эта картина в суде должна выглядеть красиво – российские прокуроры бьются за соблюдение законов Украины. Трогательно.