буры что за народ
Буры как нация.Начало истории.
Да, конечно основой для нового народа стали голландцы. Но уже в составе первой группы колонистов, на южноафриканский берег ступили 10 немецких солдат. Со следующим кораблем прибыло еще 10. И процесс этот непрестанно продолжался.
Многие из немецких солдат по окончании контракта оставались в Африке в качестве тех же самых колонистов. Так или иначе, по статистике Э. Морица, число немцев, в общей массе колонистов, с 1657 по 1698 год составляло примерно одну треть.
Согласитесь, не так уж мало для ограниченного сообщества людей, сплоченного общими целями и задачами, самой главной из которых было стремление выжить.
В конце XVII века Южная Африка пережила приток новой волны поселенцев – эмигрантов из стран Западной Европы. В это время в европейских странах католики повсеместно усилили свои гонения на христиан-протестантов. Физическое уничтожение грозило многим немцам, шотландцам, французам. Для французских гугеннотов, после отмены Людовиком XIV Нантского Эдикта, просто не оставалось иного выбора кроме эмиграции.
Пристально всматриваясь в историю норманнов и гугенотов, мы видим, словно Божественная рука неутомимо черпает из их кладовых и орошает иные нации этими великолепными зернами. Франция не основала других стран, как ее великая соперница, но она обогатила каждую из них лучшим, отборнейшим, что у нее было. Rouxs, Du Toits, Jouberts, Du Plessis, Villiers и множество других французских имен можно запросто встретить в Южной Африке».
(А.К. Дойль. «Великая Бурская Война» Гл. 1. Перевод О.Я. Тодера)
Таким образом, в формировании бурского народа как этноса принимали участие представители сразу нескольких европейских наций.
При этом следует отметить, что до Южной Африки добирались в первую очередь самые стойкие, мужественные и активные из них. Это были, так называемые, пассионарии, движимые скорее внутренними убеждениями, чем жаждой материальной поживы или бегством от нищеты. Они предпочли скитания, лишения, риск, лишь бы не отказываться от своих нравственных и религиозных приоритетов.
Само по себе это уже говорит о многом. Могли ли такие выдающиеся личности бесследно раствориться среди приютившего их, еще только нарождающегося народа? Конечно же, нет! С их активной жизненной позицией это было просто не возможно.
Каждый из новых поселенцев привносил, в еще малочисленное сообщество, не только элементы культуры и обычаи своей бывшей родины, но и некоторые (как правило, лучшие) морально психологические особенности своей нации.
Воспитывайте семь поколений этих людей в постоянной борьбе с аборигенами и дикими животными, в обстоятельствах, не дающих шанса выжить слабому.
Обучите их мастерскому обращению с ружьем и лошадью, а затем дайте страну, в высшей степени подходящую для охотников, метких стрелков и искусных наездников.
Наконец, закалите железный характер и воинские качества в огне суровой Ветхозаветной религии и все сжигающего патриотизма.
Попытки так называемой, «не насильственной ассимиляции» (требование говорить только на голландском языке, диктат Голландской реформатской церкви и пр.), политику которой проводила Голландская Ост-Индская Компания, не увенчалась успехом.
Колонисты не только не утратили своей самобытности и исторических корней, а предпочли «изобрести» собственный язык, создать свой жизненный уклад, выработать новые традиции и, в действительности создать свой собственный новый народ. К слову, этот народ, очень быстро «устал» от давления и диктата Компании. Свидетельством этому является длинная череда выступлений и открытых проявлений недовольства каапстадских жителей.
Могло ли постоянно увеличивающееся сообщество деятельных, волевых и решительных людей долго находится в тесных рамках ограниченного пространства колониального поселения?
Конечно же, нет. Энергия, бурлившая в маленьком «котелке» Каапа, должна была выплеснуться и, либо найти себе достойное применение во «внешнем мире», либо просто вдребезги разнести саму колонию изнутри.
И применение избыточным жизненным силам было найдено. Началось активное расширение колонии. Естественно в ущерб местному туземному населению. Происходило это также вопреки требованиям Компании, наложившей строжайший запрет на конфликты с местным населением.
Упорство, энергичность и безграничная уверенность в собственных силах, подкрепляемые мощным идеологическим зарядом одной из самых пуританских и бескомпромиссных религий мира, сделали свое дело.
Маленький колониальный городишко превратился в столицу обширных территориальных владений, превосходящих по масштабам многие европейские государства. Возникали новые поселения. Отвоеванные земли давали богатые урожаи. На фермах, множились стада скота. Посаженная виноградная лоза стала давать первые урожаи винограда лучших винных сортов Франции. Колония стремительно богатела и продолжала бурно развиваться. (БУРНО. От слова бур?!).
В 1652 году, по разным оценкам, в Каапстаде постоянно проживало от 52 до 90 человек, а уже в 1795 колония насчитывала более 35000 жителей.
Им всего было вдоволь. В силу исключительности географического и экономического положения молодая нация была вполне самодостаточной и независимой.
Административное влияние Компании практически утратило свое значение, а реальная власть находилась в руках местных органов самоуправления избираемых жителями из числа самых достойных граждан. Фактически Капская колония стала Республикой, хотя и под номинальным протекторатом Нидерландов.
«Наша военная история большей частью сводится к войнам с Францией, но Наполеон со всеми своими ветеранами никогда не задавал нам такую трепку, как эти твердолобые фермеры с их ветхозаветной теологией и эффективными современными ружьями».
(А.К. Дойл. «Великая Бурская Война» Гл. 1. Перевод О.Я. Тодера)
Так уж устроен мир, что всегда найдется «претендент» на то, что создано и обустроено другими. Особенно на такой лакомый кусок, которым во всех отношениях стала южноафриканская колония уже в 18 столетии.
Владычица морей – Британия, практически не имевшая в те времена серьезных конкурентов, свою первую попытку аннексировать Каапстад предприняла еще в 1795 году.
Первый период британского правления продлился семь лет и закончился в 1802 году, в основном благодаря противодействию местных жителей, а не помощи Голландии.
Действия Британии иначе как оккупация не назовешь, так как английские «поселенцы» в тот момент были представлены только войсками и военной администрацией, а о мирных колонистах не было и речи.
Временная утрата господства на южной оконечности Африки в 1802 году и переход колонии под протекторат Нидерландов ни в коей мере не умерил аппетит Британской Империи и не изменил ее намерений.
В 1806 году англичане вновь захватили Каапстад и теперь уже надолго. На этот раз британцы действовали более основательно. Кроме военных мер, они использовали свою финансовую мощь и внешнеполитические рычаги. Самое интересное то, что политическая судьба Южной Африки решалась за много тысяч миль от нее, в Европе. По решению Венского Конгресса 1814 года, явившегося финальным аккордом двух десятилетий Наполеоновских войн (!), владение Капской колонией закреплялось (!) за Великобританией. В том же году, Империя заплатила голландскому (!) губернатору астрономическую по тем временам сумму в 6 миллионов фунтов, за земли колонии и «за некоторые другие земли…»
Обилием восклицательных знаков я хочу заострить внимание на тех фактах, которые в дальнейшем служили для англичан главными аргументами их правоты в утверждении их имперских амбиций.
«Во всей нашей коллекции владений, возможно, нет другого, право собственности, на которое было бы бесспорнее. Мы получили его по праву завоевателя и по праву покупателя. В 1806 году наши войска высадились, победили местные силы самообороны и захватили Кейптаун. В 1814 году мы заплатили огромную сумму в шесть миллионов фунтов губернатору за уступку этой и некоторых других Южно-Африканских земель.»
(А.К. Дойл. «Великая Бурская Война» Гл. 1. Перевод О.Я. Тодера)
Заметим, что сами буры, занятые жестокой борьбой с коренными африканцами и освоением земель Южной Африки, не участвовали в выше упомянутых Наполеоновских войнах. Их представителей не было на Венском Конгрессе, где сильные мира сего решали судьбу их молодого народа. Они не получили дивидендов от «торговой» сделки Голландии и Англии, в результате которой их просто «продали»! Африкандеров, вообще, никто ни о чем не спрашивал!
Справедливости ради следует сказать, что самих буров мало интересовали как внешнеполитические коллизии, так и местные административные изменения. Они продолжали жить своей собственной жизнью, отвоевывать у местных племен новые территории, строить фермы и основывать новые поселения.
Более того, Капская колония перешла во владение Англии почти безболезненно. Благодаря тому, что африкандерам до этой «возни» не было никакого дела. Но так было только до тех пор, пока пришельцы не стали активно вмешиваться в их жизненный уклад, нарушая уже установившийся порядок своими административными новшествами.
Все, что имело хотя бы малейший намек на посторонний диктат или не соответствовало взглядам и мироощущению бура, вызывало в его душе абсолютное неприятие, отторжение и как результат приводило к упорному сопротивлению.
Племена коса – непримиримые враги первых южноафриканских колонистов. Начиная с 1779 года, между поселенцами и коса (не считая множества мелких кровопролитных стычек) произошло девять ожесточенных полномасштабных войн позднее названных Кафрскими.
Неизбежно возрастающее число потерь с обеих сторон, взаимная жестокость и полная противоположность экономических интересов не давали даже малейших шансов к примирению.
В этот период английские войска действовали совместно с бурами плечом к плечу. Какое либо притеснение африкандеров противоречило интересам Британии. Кроме военной поддержки, снабжение английских солдат провиантом целиком зависело от буров и их фермерских хозяйств.
Начиная с 1818 года положение резко изменилось. Великим вождем зулусов стал знаменитый Чака, создатель Империи Зулусов. С этого момента племена коса были вынуждены воевать на два фронта. На юге с капскими колонистами, на севере с могучими зулусами.
В результате давления с двух сторон, племена коса были ослаблены и вытеснены в пустынные районы Западного побережья, где были вынуждены заботиться больше о собственном выживании, нежели о новых военных походах. В войнах белых и черных жителей Африки наступило временное затишье. Зулусы же, до границ Капской колонии в этот раз просто не дошли. Война с ними была далеко впереди.
В этот же период произошло еще одно важное событие, которое имело для Южной Африки далеко идущие последствия. В течение 1820 года в Капскую колонию прибыло свыше 5000 английских переселенцев. В их лице Британская Империя, наконец-то, приобрела долгожданную опору лояльно настроенного гражданского населения.
С учетом того, что англичане просто физически были вынуждены селиться в Кейптауне и его ближайших окрестностях, в короткие сроки здесь возникла компактная и сплоченная английская диаспора. Буры же, в своем большинстве, были разобщены.
Разбросанные по отдаленным фермам, буры не интересовались политикой, мало заботились состоянием дел в городе, да и новости то, получали с большим опозданием. В основном при посещении церкви или же и вовсе случайно. Их мир был прост и весьма ограничен. На первом месте Церковь и Семья, а затем хозяйство, скот, охота и война. Их развлечениями были только воскресные танцы и редкие посещения соседей. Вся жизнь буров была подчинена законам суровой пуританской морали и повсеместного аскетизма.
Тем временем из Метрополии прибывали все новые и новые поселенцы. Пропорциональное соотношение англичан и буров в сердце Капской колонии, в ее административном экономическом и военном центре, очень быстро стало складываться в пользу сынов Туманного Альбиона.
Большинство новоприбывших, также являлось пассионариями, обладающими высокой жизненной активностью, хваткой и др. выдающимися чертами своей нации. Даже средний уровень образованности, английских колонистов девятнадцатого столетия, безусловно, был выше, чем у буров, для большинства из которых, обучение заключалось только в изучении грамоты, но не по учебникам, а по Библии. В то время, лишь единицы из них получали образование европейского уровня. Причин было много, но рассматривать их здесь мы не будем. Главное другое.
Расторопные, образованные и деловитые англичане, пользуясь всесторонней поддержкой колониальных властей, естественно более лояльных к своим соотечественникам, нежели к бурам, быстро заняли главенствующее положение в жизни Кейптауна. Тем более, что буры особо и не протестовали. Суровые дети Африканского Юга не чувствовали подвоха и не опасались за свой жизненный уклад. И как оказалось совершенно напрасно.
Укрепив свои позиции и опираясь на проанглийское большинство столицы, Британия начала «устраивать» жизнь Колонии по собственному усмотрению.
В судах было предписано использовать только английский язык, что в совокупности с не самым «простым» английским законодательством, крючкотворством и бюрократией чиновников стало причиной для недовольства африканеров.
Люди, привыкшие решать все вопросы на общественных собраниях простым большинством голосов, не понимали хитросплетений чиновничьих уловок и юридической казуистики. Да еще на малознакомом для них языке. Незнание и непонимание оборачивалось подозрением и недоверием к властям, часто переходящим в открытое неповиновение.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Буры что за народ
БУРЫ, или африканеры, потомки голландских поселенцев в Южной Африке. На староголландском языке бур – крестьянин. Большинство современных потомков южноафриканцев голландского происхождения оставили работу на земле и предпочитают, чтобы их именовали африканерами, т.е. африканцами. Их язык называется африкаанс.
В 17 в. голландская Ост-Индская компания начала использовать мыс Доброй Надежды как базу для пополнения запасов продовольствия на долгом пути на Восток. В 1652 около 60 служащих компании во главе с Яном ван Рибеком основали здесь первое голландское поселение. Выдающейся личностью среди поселенцев был Саймон ван дер Стел, основатель Стелленбоша. В конце 17 в., после отмены Людовиком XIV Нантского эдикта, на юге Африки нашли убежище многочисленные семьи французских гугенотов. Постоянно прибывали и новые голландские эмигранты. Между переселенцами нередко возникали конфликты, и в 1707 голландская Ост-Индская компания запретила иммиграцию.
В 18 в. буры достигли на севере реки Оранжевой и на востоке реки Грейт-Фиш. Там они столкнулись с сильным в военном отношении бантуязычным населением, и завязалась длительная борьба между бурами, стремившимися расширить свои владения, и черным населением юга Африки, оказывавшим упорное сопротивление вторжению европейцев.
Британское завоевание Южной Африки.
В 1795 часть бурских поселенцев на востоке вступила в конфликт с чиновниками голландской Ост-Индской компании и основала собственные республики в Храф-Рейнете и Свеллендаме. Однако и администрация компании, и упомянутые республики прекратили существование в сентябре 1795, когда британцы захватили мыс Доброй Надежды, чтобы не допустить французов к важной базе на пути в Индию. В 1803 во время короткого перемирия с Наполеоном англичане возвратили мыс Доброй Надежды Голландии, тогда Батавской республике. Три года спустя, когда война между Британией и Францией разразилась с новой силой, англичане захватили Капскую колонию, и по окончании наполеоновских войн она стала британским владением. Население колонии в то время насчитывало 15 тыс. европейцев, в основном голландцев, и 20 тыс. рабов, среди которых были африканцы и привезенные голландцами жители Ост-Индии.
У британских властей сразу же возникли проблемы с бурами из капских поселений. Буры занимались охотой и разведением скота, земледелие их не интересовало, а земля требовалась лишь для пастбищ. Буры стремились расширить свои владения, почитали Священное писание, в быту были консервативны и поэтому сопротивлялись переменам. Когда пришли британские завоеватели, буры отнеслись к ним так же враждебно и подозрительно, как и к другим иностранцам.
Антагонизм между британцами и бурами усилился во время правления лорда Чарлза Сомерсета, первого британского губернатора, который занимал этот пост на протяжении 12 лет. В 1816 буры, которых обвинили в жестоком обращении с готтентотами, взбунтовались. Бунт был подавлен, пятеро буров были казнены. Этот инцидент глубоко врезался в их память. В 1820 прибыло около 5 тыс. переселенцев из Британии, они стали первыми европейцами, поселившимися на юге Африки после запрета иммиграции в 1707. Вдобавок ко всему, в то время как банту по-прежнему совершали набеги на восточные бурские территории, британцы объявили, что в отношении гражданских дел будут продолжать действовать голландские законы, основанные на римском праве, а в отношении уголовных дел – более мягкие британские законы. Была проведена реформа местного самоуправления, которую буры восприняли с нескрываемой неприязнью. Не нравилась им и деятельность британских миссионеров, направленная на повышение статуса небелого населения.
Великий трек.
В 1833 в Британской империи было отменено рабство. Буры посчитали недостаточной компенсацию, выплаченную британским правительством за потерю рабов. К тому же британская администрация решила передать под контроль племен банту не защищенный в военном отношении район к востоку от реки Грейт-Фиш. Это стало еще одной причиной возраставшей ненависти буров к британскому господству. В 1835 первые сотни буров покинули Капскую колонию, начав Великий трек – исход, который продлился около десятилетия. Целые семьи двигались в запряженных быками фургонах, стада крупного рогатого скота и овец перегонялись на большие расстояния. Буры перешли реку Оранжевая, а затем и реку Вааль. Многие перевалили Драконовы горы и оказались в Натале. После аннексии Натала британцами в 1843 буры вернулись в границы Оранжевого свободного государства и Трансвааля.
Трек оказал на бурскую историю огромное влияние несмотря на то, что мигрировало всего около 10 тыс. человек; в несколько раз больше буров осталось под властью Британии в Капской колонии. Переселению препятствовала Голландская реформатская церковь, ни один из ее священников не сопровождал трекеров. Создание независимых бурских общин за пределами британских владений территориально закрепило раскол среди буров, связанный с их отношением к британскому господству. Эти общины служили прибежищем для буров из Капской колонии, которые не могли принять британский режим.
Буры Капской колонии.
Поскольку большинство отправившихся в трек буров жили в восточной части Капской колонии, англоязычные поселенцы оказались там в численном превосходстве. Тем не менее буры по-прежнему составляли большинство населения Капской колонии. Когда в 1854 в колонии были учреждены представительные институты, буры получили большинство в обеих палатах законодательного органа. В 1872, когда колонии была предоставлена автономия, им удалось установить контроль над местными органами исполнительной власти. Открытие алмазных копей в Кимберли в 1867 и присоединение этого района к Капской колонии путем аннексии в 1876 с лихвой компенсировало ущерб, причиненный экономике колонии открытием Суэцкого канала в 1869, и сделало возможным одновременное снижение налогов и строительство железных дорог.
В 1881 буры создали политическую партию «Африкандер Бонд». На первых порах она действовала в тесном контакте с бурскими политическими организациями за рекой Оранжевой, но вскоре эти связи были разорваны, и в период премьерства в Капской колонии Сесила Родса Бонд поддерживал правительство. В 1898 представитель Бонда Шрейнер стал премьер-министром Капской колонии, но его политика встретила резкое противодействие президента Трансвааля Крюгера. Во время англо-бурской войны (1899–1902) Шрейнер смог удержать население Капской колонии на стороне Британии. В 1908, во время подготовки новой конституции объединенной Южной Африки, премьер-министром Капской колонии был другой лидер Бонда – Мерримэн.
Буры в Трансваале.
Из участвовавших в треке буров дальше всех ушли наиболее решительные противники британского господства. За рекой Вааль их сразу атаковали матабеле под предводительством Моселекатсе, но в 1838 отряды банту были оттеснены за реку Лимпопо. После избавления от внешней угрозы среди трансваальских буров начались раздоры, признанным лидером на юго-востоке являлся Андриес Преториус, а на северо-востоке – Потгиетер. Лидеры примирились в 1852.
В 1852 Преториус добился соглашения с англичанами, в котором признавалась независимость буров Трансвааля. Однако внешняя угроза и внутренние распри держали Трансвааль в состоянии постоянного напряжения. В 1857 Мартинус Преториус, сын Андриеса, совместно с Крюгером возглавил наступление на Оранжевое свободное государство, но оно было отбито. В том же году в Трансваале было создано правительство во главе с президентом Преториусом. Однако многие районы страны отказались признать его власть. Ситуация еще больше осложнилась в 1860 с избранием Преториуса на пост президента Оранжевого свободного государства, что привело к его постоянным отлучкам из Трансвааля в 1860–1863. После неудачных попыток аннексировать Оранжевое свободное государство сначала военными, а затем конституционными методами трансваальские буры попытались захватить земли на востоке и западе. Оба похода окончились неудачей, и Преториус вынужден был уйти в отставку в 1872. Ситуация продолжала ухудшаться, быстро нарастала угроза вторжения зулусов.
В 1877 Трансвааль впервые аннексировала Великобритания, и в 1879 зулусы были разбиты британскими войсками. Затем буры нанесли поражение британцам, и в 1881 страна вернулась под бурский контроль. В 1883 Крюгер был избран президентом Южно-Африканской Республики. Ее границы были определены договором, но буры вторглись в Бечуаналенд на западе и британцам силой удалось заставить их отступить на свою территорию в 1885. За этим последовало открытие месторождений золота близ Йоханнесбурга и нашествие тысяч старателей, в основном англоязычных. Вскоре их численность почти сравнялась с бурским населением, нарастала враждебность в отношениях между бурами и золотоискателями. Буры Оранжевого свободного государства были вынуждены объединиться с бурами Трансвааля, и в 1899 они объявили войну Великобритании. Условия Феринихингского мирного договора 1902 предусматривали автономию Трансвааля, и она была предоставлена ему в 1906. Первым премьер-министром стал генерал Луис Бота, который принял участие в разработке конституции Южно-Африканского Союза.
Оранжевое свободное государство и Натал.
Промежуточное положение Оранжевого свободного государства между Трансваалем и Капской колонией наложило печать на взгляды населявших его буров. Они не были готовы сопротивляться Британии столь же решительно, как трансваальцы, но и не могли жить под властью Британии подобно бурам Капской колонии. Среди жителей не было единства. Те, кто населял северные районы, были приверженцами политики Трансвааля и выступали за более тесные связи с трансваальскими бурами. Южане, среди которых было немало англоязычных поселенцев, не считали зазорным просить у Британии помощь в борьбе со своими заядлыми врагами – басуто во главе с Мошешем. Не возражали они и против экономических связей с Кейптауном, в то время как трансваальские буры пытались вести внешнеторговые операции через Делагоа-Бей в португальской Восточной Африке (Мозамбик).
В 1848 по просьбе жителей южной части Оранжевого свободного государства Британия решилась на аннексию страны от реки Оранжевой до реки Вааль. Результатом стало нападение на британцев буров в 1848 в Бумплатце под командованием трансваальцев Преториуса и Крюгера. В 1854, когда накануне Крымской войны Британия стремилась ограничить свои обязательства в Южной Африке, она уступила настойчивым требованиям жителей северной части Свободного государства и вновь предоставила республике независимость.
Ситуация требовала твердого, но умеренного лидера. В 1864 президентом стал Джон Бранд, который оставался на этом посту до своей смерти в 1888. В последующие десять лет Оранжевое свободное государство постепенно сближалось с Трансваалем, хотя буры опасались слишком сильной зависимости от могущественного, но неуравновешенного северного соседа. Декларация о начале войны 1899 была выпущена обеими республиками.
В 1907 Оранжевому свободному государству была предоставлена колониальная автономия, и Абрахам Фишер стал его первым премьер-министром. В 1908 эта колония Оранжевой реки была объединена с Наталом, Капской колонией и Трансваалем в соответствии с планом создания Южно-Африканского Союза (ЮАС). В то время только в Натале у власти находился небурский премьер-министр. Там с самого начала бурская община оказалась в явном меньшинстве. В этом государстве никогда не велась антибританская агитация.
Буры в Южно-Африканском Союзе.
В 1910 был провозглашен Южно-Африканский Союз, бывшие колонии были сведены до уровня муниципалитетов. Политический союз и железные дороги довершили дело воссоединения буров. Первым премьер-министром Союза стал Луис Бота, а его заместителем – генерал Ян Смэтс. Они создали Южно-Африканскую партию, которая почти целиком состояла из буров. Партия включала группу радикальных националистов, чьим признанным лидером был генерал Джеймс Герцог. Вскоре после начала Первой мировой войны Герцог вышел из кабинета министров и создал Национальную партию. В конце 1914 произошло восстание, в котором наряду с бурскими экстремистами участвовали немецкие поселенцы. Это заставило Юнионистскую партию (куда входили англоязычные жители Союза) оказать поддержку Южно-Африканской партии.
В 1919 Бота умер, и премьер-министром стал Смэтс. Это привело к ослаблению влияния Южно-Африканской партии среди буров, и в 1920 Смэтсу пришлось объединить свою партию с юнионистами. На выборах 1924 коалиция потерпела сокрушительное поражение, и пост премьер-министра занял Герцог. Едва он вступил в должность, как проявились противоречия в рядах Национальной партии. Сам Герцог прекратил агитацию за полное отделение от Содружества, поскольку декларация Бальфура 1926 обещала доминионам полную автономию во внутренних и внешних делах. Однако его заместитель Дэниел Малан продолжал добиваться независимости. В 1933 партия Смэтса и сторонники Герцога из Националистической партии создали Объединенную партию (Смэтс при этом лишился поддержки части англоязычных сторонников), а Малан и его приверженцы образовали «очищенную» национальную партию. Когда Великобритания объявила войну Германии в 1939, Южно-Африканский парламент проголосовал за вступление в войну, и Герцог, который выступал за нейтралитет, ушел в отставку. Его партия объединилась с партией Малана, составив официальную оппозицию, а Смэтс вновь занял пост премьера. В 1942 Герцог умер, и Малан стал лидером бурских националистов, выступавших против участия в войне и связей с Британией.
Первые после окончания Второй мировой войны всеобщие выборы в мае 1948 принесли партии Малана незначительное большинство, и он стал премьер-министром. Бурские националисты пришли к власти в тот момент, когда Содружество, откуда они намеревались вывести ЮАС, находилось в состоянии нестабильности. Из него вышла Бирма, то же самое готовилась сделать Ирландия. Новые доминионы Цейлон, Пакистан и Индия оставались в Содружестве, но было ясно, что при желании они способны отделиться. К тому же в Южно-Африканском Союзе в центре внимания постоянно оказывалась и проблема взаимоотношений между белым и небелым населением.
Отношения между африканерами и африканцами.
Характер англо-бурских отношений в значительной степени определялся взаимоотношениями буров и небелых. Буры, называвшие себя сначала африкандерами, а затем африканерами, всегда превосходили по численности остальных европейцев, но были явным меньшинством по сравнению с небелым населением.
После прихода к власти в 1948 бурские националисты начали проводить политику апартеида, направленную на максимальное разделение белого и небелого населения. Эта политика пользовалась поддержкой подавляющего большинства африканеров, но вызывала негодование небелых и опасения белого англоязычного населения. Однако только после празднования трехсотлетия высадки первых голландских колонистов в 1952 прошла кратковременная кампания массового несоблюдения небелыми законов апартеида. Правительства Национальной партии, сначала под руководством Малана, а затем других премьер-министров, отвечали ужесточением апартеида.
Тем временем британское правительство, все еще сохранявшее ответственность за судьбу своих протекторатов на юге Африки, стало проявлять беспокойство в связи с расовой политикой Национальной партии. По экономическим и стратегическим соображениям отделение ЮАС от Содружества было невыгодно обеим сторонам. 5 октября 1960 на референдуме, в котором участвовало белое население, Южная Африка высказалась за провозглашение республики. За изменение статуса проголосовало африканерское большинство, против выспутило англоязычное меньшинство. Однако Южная Африка была членом Содружества, поэтому на изменение статуса необходимо было его разрешение. В марте 1961 министры иностранных дел членов Содружества встретились, чтобы заслушать обращение Южной Африки. 15 марта после трехдневных дебатов премьер-министр Фервурд объявил, что его страна снимает свою просьбу.