броситься на амбразуру что это
Почему воины древности «ложились на амбразуру»
Девятый выпуск эксклюзивной рубрики питерского историка-античника Николая Савваниди «В Древней Греции было все»
Памятник воинам-спартанцам. Установлен в 1968 г. Фото: Николай Савваниди
Подвиг 300 спартанцев может быть отнесен именно к этому разряду поступков. Подробное описание этих героических событий, которые имели место более двух с половиной тысяч лет назад, мы находим у отца истории Геродота. Обратимся же к первоисточнику.
К войне с греками властелин Азии царь персов Ксеркс готовился очень тщательно. Он старался учесть все ошибки, допущенные его предшественником Дарием, поход которого бесславно закончился десятью годами раньше.
Ксеркс создал огромную сухопутную армию, построил флотилию, превосходившую по численности весь греческий флот. Кроме этого была начата, как сейчас сказали бы, «мощная пропагандистская кампания». Во многих крупных полисах на персидские деньги были созданы персофильские партии, подкуплены даже жрецы Дельфийского общегреческого святилища. Они покорно выдавали либо двусмысленные, либо угодные персам предсказания (оракулы).
Ксеркс отправлял своих посланников во все греческие полисы с требованием «земли и воды», то есть полного подчинения. Многие греческие государства предпочли покориться. Лишь немногие, и среди них, Афины, которые проявили мужество и храбрость в предыдущих столкновениях с персами и потому стали смертельными их врагами, и Спарта, не пожелали дать то, чего требовали от них восточные варвары. В Спарте случилось неслыханное доселе событие – послов бросили в колодец, где, как считали спартанцы, было достаточно и земли, и воды.
В Коринфе собрались представители 31 полиса, для заключения военного союза против персов. Было выбрано общее командование эллинской Армия и флота, во главе которого встали спартанцы. В этот союз пригласили и аргосцев, но те потребовали половины командных постов и 30-летнего мира со Спартой. Спартанцы не согласились, и Аргос не вошел в оборонительный союз, предпочтя отдаться во власть персам. Союз был направлен не только против персов, но и против греческих полисов, примкнувших к царю по собственной воле. Послов отправили также на Сицилию к тирану Сиракуз Гелону.
Он согласился дать войско, но также потребовал взамен руководство всей военной кампанией. Переговорщики от имени Спарты и Афин отказали ему. После того, как посланники удалились, Гелон отправил к берегам Эллады три 50-весельных корабля, нагруженных богатыми дарами для наблюдения за ходом боевых действий. В случае победы персов, дары следовало вручить им, если же одолеют эллины, вернуться с дарами домой. Такую же выжидательную позицию заняли и жители Керкиры. Они снарядили 60 триер, но не вмешивались в боевые действия, ожидая исхода событий. Отказались помогать эллинам и критские полисы. Положение эллинов было критическим.
В одной из статей этого оборонительного договора, говорилось о том, что в случае победы союзников, полисы, переметнувшиеся к персам, должны будут «…уплатить десятину дельфийскому богу» (Геродот, VII, 132). Довольно мягкое наказание за предательство общеэллинских интересов, надо сказать.
В Афинах в жестокой политической борьбе персофильская партия потерпела поражение. Главные ее сторонники были изгнаны путем остракизма. Во главе военного командования Афин встал выдающийся политический деятель Фемистокл. Он правильно оценил обстановку, призвав афинян строить военные корабли, справедливо полагая, что одолев персов на море, он оставит их без подкрепления и лишит возможностей переброски войск с помощью кораблей.
Персидский же флот, на который возлагалась «тройная задача: снабжать армию продовольствием, победить греков на море и обеспечить армии возможность совершения водным путем обходов тех случаях, когда на суше они окажутся неосуществимыми» (Г.Дельбрюк, История военного искусства, т. I, с 79), бросил якорь у мыса Сепиада, где его постигло несчастье. Большую часть судов разметало и уничтожило бурей.
Эллинские корабли вернулись к Артемиссию, чтобы продолжить нести свой дозор. Здесь им удалось захватить 15 вражеских судов. В основном эти корабли принадлежали эллинам, переметнувшимся к персам. Эту стычку можно считать первой морской победой объединенного греческого флота.
Постепенно продвигаясь на юг, персы подошли к Фермопилам, где собрались 300 спартанцев во главе со своим царем Леонидом, «1000 тегейцев и мантинейцев (по 500 тех и других); далее, 120 человек из Орхомена в Аркадии и 1000 из остальной Аркадии… Затем из Коринфа 400, из Флиунта 200 и 80 – из Микен… Из Беотии было 700 феспийцев и 400 фиванцев» (Геродот, VII, 202). Таким образом, общая численность эллинского отряда составляла 4200 человек. К ним на помощь спешили локры и фокейцы. Общее командование осуществлял спартанский царь Леонид. Почему спартанцев было всего лишь 300 человек.
Этим вопросом задавались уже древние историки. Возможно, это как раз та самая личная охрана царя, состоявшая из скиритов, горных жителей Лакедемона, на которых возлагалась эта почетная миссия. Геродот объясняет это тем, что Леонид был послан для того, «…чтобы остальные союзники видели это и также выступили в поход и не перешли на сторону мидян, заметив, что сами спартанцы медлят» (VII, 206). Можно добавить, что спартанский царь, по-видимому, отдавал себе отчет в том, что в этой битве эллинам не суждено победить и, поэтому решил сберечь остальную часть своих сограждан для будущих сражений.
Четыре дня все персидское войско стояло перед незначительным контингентом эллинов, прежде, чем решилось напасть. Два последующих дня военного противостояния всей громады персидского войска и горстки храбрецов не принесли персам никаких результатов. На третий день некий человек по имени Эпиальт из местных жителей вызвался помочь провести персов потаенной тропой, чтобы зайти в тыл эллинам. Когда персов обнаружили, остаться вместе со своим царем Леонидом решили только спартанцы, а также феспийцы и фиванцы, остальные вернулись в свои города. Практически все спартанцы во главе со своим царем Леонидом полегли в той неравной битве. Лишь один из них, отправленный царем в Спарту, остался в живых, однако через некоторое время он предпочел покончить собой.
Как сообщает нам Геродот (VII, 228), на этом месте позднее была высечена надпись следующего содержания:
Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне,
Что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли.
Относительно избранной в данном случае греками стратегии среди историков существуют разные мнения. Некоторые считают, что, грекам необходимо было сосредоточить у Фермопильского прохода основные сухопутные силы, и дать решающее сражение. Но, скорее всего, персы, имея предшествующий негативный опыт (Марафоны, например), уклонились бы от сражения. Они, вероятно, нашли бы другое, более подходящее просторное место, пригодное для применения своей конницы или зашли бы в тыл грекам, переместив часть армии с помощью своих транспортных судов.
Кроме того, Фемистокл, например, как пишет о нем Плутарх, изначально делал ставку на усиление флота и морское сражение соответственно (Плутарх, Фемистокл, VII). Персы, оставшись без поддержки флота, по его мнению, оказались бы в затруднительном положении.
Сражение при Фермопилах не имело решающего военного значения, однако оно стало образцом беспримерного мужества и самопожертвования эллинов в этой войне, оказало огромное влияние не только на исход этой войны, но и на много веков вперед. «Не отдавать варварам без боя доступ в исконно эллинские земли было неизмеримо важно с моральной точки зрения» (Г.Дельбрюк, ук. соч. с.83).
Фермопилы – это символ не только военной, но и моральной победы греков над варварами. Некоторые современные историки даже считают, что не будь Фермопил, европейской цивилизации, в том виде, в каком мы ее знаем, могло и не быть вовсе.
Николай Савваниди, кандидат ист.наук, археолог;