боярыня морозова о чем картина
16 символов, зашифрованных в картине «Боярыня Морозова»
Изобразить конфликт личности и государства, противостояние черного пятна фону — для Сурикова художественные задачи одинаковой важности. «Боярыни Морозовой» вообще могло не быть, если бы не ворона в зимнем пейзаже
«. Раз ворону на снегу увидал. Сидит ворона на снегу и крыло одно отставила. Черным пятном на снегу сидит. Так вот этого пятна я много лет забыть не мог. Потом «Боярыню Морозову» написал», — вспоминал Василий Суриков о том, как появился замысел картины. На создание «Утра стрелецкой казни», полотна, сделавшего его знаменитым, Сурикова вдохновили интересные рефлексы на белой рубахе от пламени зажженной свечи при дневном свете. Художник, детство которого прошло в Сибири, похожим образом вспоминал палача, проводившего публичные казни на городской площади Красноярска: «Черный эшафот, красная рубаха — красота!»
На картине Сурикова изображены события 29 ноября (по н. ст. — Прим. «Вокруг света») 1671 года, когда Феодосию увозили из Москвы в заключение.
Неизвестный современник героини в «Повести о боярыне Морозовой» рассказывает: «И везена бысть мимо Чудова (монастыря в Кремле, куда ее ранее конвоировали на допрос. — Прим. «Вокруг света») под царские переходы. Руку же простерши десную свою… и ясно изобразивши сложение перст, высоце вознося, крестом ся часто ограждаше, чепию же такожде часто звяцаше».
(1) Феодосия Морозова.
Художник Суриков прославил Феодосию Прокопьевну Морозову (1632 — 1675) своей картиной на века. Хотя в своё время имя этой женщины было известно многим.
Василий Иванович Суриков изобразил на картине момент, когда боярыню Морозову привозят на допрос в Чудов монастырь 17.11.1671 года.
«Персты твои тонкостны. очи твои молниеносны», — говорил о Морозовой ее духовный наставник протопоп Аввакум. Суриков сначала написал толпу, а затем стал искать подходящий типаж для главной героини. Художник пробовал писать Морозову со своей тетки Авдотьи Васильевны Торгошиной, которая интересовалась старообрядчеством. Но ее лицо терялось на фоне многоцветной толпы. Поиски продолжались, пока однажды к старообрядцам не приехала с Урала некая Анастасия Михайловна. «В садике, за два часа», по словам Сурикова, он написал с нее этюд: «И как вставил ее в картину — она всех победила».Разъезжавшую до опалы в роскошных экипажах боярыню везут в крестьянских санях, чтобы народ видел ее унижение. Фигура Морозовой — черный треугольник — не теряется на фоне окружившего ее пестрого людского сборища, она как бы разбивает эту толпу на две неравные части: взволнованных и сочувствующих — справа и равнодушных и глумящихся — слева.
(2) Двоеперстие. Так складывали пальцы, крестясь, старообрядцы, тогда как Никон насаждал троеперстие. Креститься двумя пальцами на Руси было принято издавна. Два пальца символизируют единство двойной природы Иисуса Христа — божественной и человеческой, а загнутые и соединенные три оставшихся — Троицу.(3) Снег. Интересен живописцу тем, что меняет, обогащает колористику находящихся на нем предметов. «На снегу писать — все иное получается, — говорил Суриков. — Вон пишут на снегу силуэтами. А на снегу все пропитано светом. Все в рефлексах лиловых и розовых, вон как одежда боярыни Морозовой — верхняя, черная; и рубаха в толпе…»(4) Дровни.«В дровнях-то какая красота: в копылках, в вязах, в саноотводах, — восторгался живописец. — А в изгибах полозьев, как они колышутся и блестят, как кованые. Ведь русские дровни воспеть нужно. » В переулке рядом с московской квартирой Сурикова зимой наметало сугробы, и туда часто заезжали крестьянские сани. Художник ходил следом за дровнями и зарисовывал борозды, оставленные ими на свежем снегу. Суриков долго искал то расстояние между санями и краем картины, которое даст им динамику, заставит «поехать».(5) Одежда боярыни. В конце 1670 года Морозова тайно постриглась в монахини под именем Феодоры и поэтому носит строгие, хоть и дорогие, черные одежды.(6) Лестовка (у боярыни на руке и у странника справа). Кожаные старообрядческие четки в виде ступеней лестницы — символа духовного восхождения, отсюда и название. При этом лестовка замкнута в кольцо, что означает непрестанную молитву. У каждого христианина-старообрядца должна быть своя лестовка для молитвы.(7) Смеющийся поп. Создавая персонажей, живописец выбирал самые яркие типажи из народа. Прототип этого священника — дьячок Варсонофий Закоурцев. Суриков вспоминал, как в возрасте восьми лет ему пришлось всю ночь править лошадьми на опасной дороге, поскольку дьячок, его попутчик, по обыкновению, напился.(8) Церковь. Написана с храма Николая Чудотворца в Новой Слободе на Долгоруковской улице в Москве, недалеко от дома, где жил Суриков. Каменный храм построили в 1703 году. Здание сохранилось до наших дней, но требует реставрации. Очертания церкви на картине туманны: художник не хотел, чтобы она была узнаваема. Судя по первым эскизам, Суриков поначалу собирался, в соответствии с источниками, изобразить на заднем плане здания Кремля, но потом решил перенести место действия на обобщенную московскую улицу XVII века и сосредоточиться на разнородной толпе горожан.(9) Княгиня Евдокия Урусова. Родная сестра Морозовой под ее влиянием тоже примкнула к раскольникам и в итоге разделила участь Феодосии в Боровском остроге.(10) Старуха и девушки. Эти типажи Суриков нашел в старообрядческой общине на Преображенском кладбище. Там его хорошо знали, и женщины соглашались позировать. «Нравилось им, что я казак и не курю», — рассказывал художник.(11) Завернувшийся платок. Случайная находка художника еще на стадии этюда. Задравшийся кверху край дает понять, что боярышня только что поклонилась осужденной низко, до земли, в знак глубокого почтения.(12) Монахиня. Ее Суриков писал с приятельницы, дочери московского священника, готовившейся принять постриг.(13) Посох. Суриков увидел такой в руке у старухи-паломницы, что шла по тракту на Троице-Сергиеву лавру. «Я схватил акварель да за ней, — вспоминал художник. — А она уже отошла. Кричу ей: «Бабушка! Бабушка! Дай посох!» А она и посох-то бросила — думала, разбойник я».(14) Странник. Подобные типажи скитальцев-богомольцев с посохами и котомками встречались и в конце XIX века. Этот странник — идейный союзник Морозовой: он снял шапку, провожая осужденную; у него такие же, как у нее, старообрядческие четки. Среди этюдов к этому образу есть автопортреты: когда художник решил изменить поворот головы персонажа, паломника, который ему позировал изначально, было уже не найти. (но существует версия, что в образ странника Суриков вложил себя, своё понимание поступка раскольницы).В.И.Суриков. Эскиз к картине «Боярыня Морозова»
(15) Юродивый в веригах. Сочувствуя Морозовой, он крестит ее таким же раскольничьим двоеперстием и не боится наказания: юродивых на Руси не трогали. Подходящего натурщика художник нашел на рынке. Мужичок, торговавший огурцами, согласился позировать на снегу в одной холщовой рубахе, и живописец растирал его озябшие ноги водкой. «Я ему три рубля дал, — рассказывал Суриков. — Это для него большие деньги были. А он первым долгом лихача за рубль семьдесят пять копеек нанял. Вот какой человек был».(16) Икона «Богоматерь Умиление». На нее поверх толпы смотрит Феодосия Морозова. Мятежная боярыня намерена держать ответ только перед небом.О мятежной боярыне Суриков впервые услышал в детстве от крестной матери Ольги Дурандиной. В XVII веке, когда царь Алексей Михайлович поддержал реформу русской церкви, проводимую патриархом Никоном, Феодосия Морозова, одна из самых родовитых и влиятельных женщин при дворе, воспротивилась нововведениям. Ее открытое неподчинение вызвало гнев монарха, и в конце концов боярыню заточили в подземную тюрьму в Боровске под Калугой, где она и умерла от истощения.
Противостояние угловатого черного пятна фону — для художника драма такая же захватывающая, как и конфликт сильной личности с монаршей властью. Передать игру цветовых рефлексов на одежде и лицах автору не менее важно, чем показать спектр эмоций в провожающей осужденную толпе. Для Сурикова эти творческие задачи не существовали по отдельности. «Отвлеченность и условность — это бичи искусства», — утверждал он.ХУДОЖНИК
Василий Иванович Суриков (работы Репина)
1848 — Родился в Красноярске в казачьей семье.
1869–1875— Учился в Санкт-Петербургской академии художеств, где за особое внимание к композиции картин получил прозвище Композитор.
1877 — Поселился в Москве.
1878 — Женился на дворянке, наполовину француженке Елизавете Шаре.
1878–1881 — Писал картину «Утро стрелецкой казни».
1881 — Присоединился к Товариществу передвижных художественных выставок.
1883 — Создал полотно «Меншиков в Березове».
1883–1884 — Путешествовал по Европе.
1884–1887 — Работал над картиной «Боярыня Морозова». После участия в XV Передвижной выставке она была куплена Павлом Третьяковым для Третьяковской галереи.
1888 — Овдовел и переживал депрессию.
1891 — Вышел из кризиса, написал «Взятие снежного городка».
1916 — Скончался, похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.
Касаемо работы над картиной. Летом 1885 года на даче под Москвой Суриков рисует этюды. Тридцать эскизов и около семидесяти этюдов было сделано за 6 лет работы над картиной. Весной 1886 года он пишет своим матери и брату в Сибирь:
Я пишу большую картину теперь, «Боярыню Морозову», и будет только к будущему январю готова она. Только к будущему году освобожусь совсем. А это лето все надо писать этюды к этой картине. Боже, когда я с вами повидаюсь, все откладываю год от году! Нельзя — большие задачи для картины беру. Потерпите до будущего лета, если еще верите мне, уж тогда не обману.
Вот некоторые этюды и эскизы к картине:
Картина получилась огромной (304 на 587,5 см) и как не хотелось поначалу Сурикову её продавать, а всё-таки была она приобретена Третьяковым для своей галереи. В 1913 году Суриков напишет в письме к только что назначенному попечителю Третьяковской галереи Игорю Грабарю:
«Расширили дверь комнаты, где помещена картина, и мне администрация галереи показала её с такого расстояния и в таком свете, о которых я мечтал целых двадцать пять лет».
«Боярыня Морозова» – драма истории России на картине Василия Сурикова
«Боярыня Морозова» – знаменитая картина Василия Сурикова, что открывает нам эпизод из жизни не менее знаменитой личности. На ней представлены события ноября 1671 года, когда боярыню Феодосию Морозову из московского дома отправили в ссылку по приказу русского царя. Она была одной из тех личностей, что стали символом старообрядчества в России.
Сама же картина, появившаяся на пятнадцатой выставке художников-передвижников, стала особой вехой в развитии русской живописи. В ней есть всё – драматизм, историческая правда, скрытые образы, яркость персонажей и обстановки. Как и когда была написана «Боярыня Морозова»? Почему личность самой боярыни вызвала такой интерес живописца?
Истоки творения картины
Конец XIX века для русского искусства знаменуется повышением интереса к собственным корням – как культуре, так и истории. Если прежде господствовали некие “западные” тенденции, то теперь писатели и поэты, скульпторы и художники стараются раскрыть суть русской души и, конечно, прошлое России. Особенно ярко это отразилось в живописи, и пример тому – картина Василия Ивановича Сурикова «Боярыня Морозова».
Как считают учёные, интерес Сурикова к истории старообрядцев появился ещё в юности. Ранние годы будущего художника прошли в Сибири, где было немало сторонников “старой” веры, что составляли жития. Предполагается, что с текстом «Повести о боярыне Морозовой», описывающей жизнь и гибель Феодосии Прокопьевны, юного Сурикова познакомила крёстная мать.
Илья Ефимович Репин «Портрет Сурикова Василия Ивановича», 1877 год
Портрет находится в Третьяковской галерее, Москва, Россия
Исторические факты о боярыне Морозовой
В ноябре 1671 года боярыня Морозова была арестована вместе с сестрой Евдокией. Несколько раз предпринимались попытки призвать женщин отказаться от прежних убеждений. Старые религиозные принципы и их сторонники вызвали раскол в обществе, а сам царь всецело поддерживал новые церковные реформы.
Менялась не сама вера, а некоторые важные её аспекты и даже символы. Так, к примеру, реформаторы требовали отказаться от использования двух перстов при крещении, поскольку в Европе крестились тремя. Многие церковные книги имели немало описок и ошибок, а потому их необходимо было переписать.
Фрагмент картины Василия Сурикова «Боярыня Морозова», изображающий Феодосию Морозову, арестованную царскими властями в 1671 году.
Она держит два поднятых пальца, намек на старый “правильный” способ креститься: двумя пальцами, а не тремя.
И если патриарх вместе с царём настаивали на использовании в качестве основы греческих текстов, то боярыня Морозова и другие старообрядцы выступали за работу с древнерусскими книгами.
Сёстры Феодосия и Евдокия подвергались пыткам. Одни считали Морозову святой, другие – отступницей. Неугодную боярыню народ даже хотел сжечь, однако совет шестнадцати бояр вступился за представительницу знатного рода. Это не спасло Морозову – она умерла в монастырской земляной тюрьме от истощения.
Первый эскиз композиции, 1884-1887 год
Находится в Третьяковской галерее, Москва
История создания
Однако на картине Сурикова мы ещё не можем видеть дальнейшую участь Морозовой, но она открывает нам сцену отъезда. Как рассказывается в книге историка А. М. Панченко «О русской истории и культуре», в тот момент, когда сани боярыни проезжали монастырь, она сложила ладонь в двуперстие «высоце вознося, крестом ся часто ограждше, чепию же такожде часто звяцаше».
Это был символ и жест непокорности, бесконечной веры в прежние идеалы и принципы. Именно этот эпизод мы и видим на полотне Сурикова.
Сам художник говорил, что на написание картины его подтолкнула ворона, которая билась на снегу. Надо признать, что некое сходство с этой птицей у главной героини холста действительно имеется.
Прототипом для образа Морозовой стала женщина, имя которой не сохранилось в истории. Она также была сторонницей старообрядчества, Суриков встретил её у Рогожского кладбища. Однако типаж боярыни стал смешанным – в нём заметны черты тётки художника, Авдотьи Торгошиной. У живописца имелось более ста этюдов, на которых написаны портреты героев, что позднее заняли своё место на картине.
История искусства хранит предание о том, что якобы изначально Суриков хотел использовать полотно небольшого размера, однако не смог уместить на нём всех задуманных персонажей. В итоге был выбран холст размером 304 × 587,5 см.
Василий Иванович Суриков «Боярыня Морозова», 1887 год
Местонахождение: Третьяковская галерея, Москва, Россия
Описание картины «Боярыня Морозова»
Центральным и поистине магнетическим образом картины является сама боярыня. Одна из самых богатых людей Руси, она едет на простых санях, покрытых соломой. Это – символ предстоящих пыток, мучений и голодной смерти. На момент ареста ей исполнилось всего 43 года, однако на полотне изображена едва ли не старуха.
Измождённая и осунувшаяся, она не теряет силы духа, готова в любой момент дать отпор врагам. В этом образе невероятно сплетаются физическая слабость и духовная сила. Она знает, что обречена погибнуть, но никогда не отступит от своих идеалов.
Боярыня. Этюд для картины «Боярыня Морозова», 1886 год
Местонахождение: Третьяковская галерея, Москва, Россия
Не менее ярко изображена и толпа. Художник находил образцы костюмов XVII века, чтобы максимально правдиво отразить события того времени. Разношерстную толпу можно рассматривать очень долго, и самое удивительное – эмоции людей. Они крайне противоречивы, ведь кто-то искренне жалеет Морозову, кто-то вдохновляется её смелостью, кто-то глядит осуждающе или вовсе смеётся.
Обратите внимание, что двуперстием боярыне отвечает лишь юродивый, сидящий на снегу. Прочие, даже её сторонники, боятся оказаться неугодными царю, а потому не решаются на смелый шаг. Сани с Морозовой словно раскалывают людей – так же, как идеи и принципы старообрядцев и реформаторов раскололи общество.
Василий Суриков «Юродивый, сидящий на снегу», этюд к картине, 1885 год
Местонахождение: Вятский художественный музей им. В. М. и А. М. Васнецовых, Киров, Россия
«Боярыня Морозова« – поразительная картина, наполненная динамикой и эмоциями, которые мастерски удалось передать Василию Сурикову. Полотно было написано в 1884-1887 годах, однако события второй половины XVII века в ней показаны совершенно точно, а все детали реалистичны и правдивы. Как отметила искусствовед Галина Чурак, глядя на творение Сурикова:
«Мы становимся невольными не просто соучастниками – свидетелями того, что видим – мы входим в эту внутреннюю атмосферу картины».
И в этом – поистине мистическое притяжение «Боярыни Морозовой».
История одной картины. Суриков В.И. «Боярыня Морозова»
Знаменитая картина Сурикова «Боярыня Морозова» известна всем со школьных времен. В своем полотне художник был точен, изобразив реальное событие, произошедшее 17 или 18 ноября 1671 года, когда по приказу царя подвижницу «старой» веры отправили из её московского дома в заточение. Показанная на пятнадцатой передвижной выставке, картина Сурикова стала значимой вехой в художественной жизни страны.
Дочь окольничего Прокопия Фёдоровича Соковнина. Вероятнее всего, входила в число придворных, сопровождающих царицу.
В 17 лет вышла замуж за Глеба Ивановича Морозова, представителя рода Морозовых, родственников правящей семьи Романовых, царского спальника и дядьку царевича, владельца усадьбы Зюзино под Москвой.
Брат Глеба Ивановича, Борис Иванович Морозов, владелец огромного состояния, умер бездетным в 1662 году, оставив наследство Глебу Морозову. Вскоре умирает и Глеб Иванович и совокупное состояние обоих братьев номинально достаётся малолетнему сыну Глеба и Феодосии Морозовых — Ивану Глебовичу.
Фактически же наследством своего малолетнего сына распоряжалась боярыня Морозова.
В одном из многочисленных имений Морозовых — подмосковном селе Зюзино была обустроена по западному образцу одной из первых в России роскошная усадьба.
При царском дворце Феодосия занимала чин верховой боярыни, была приближённой царя Алексея Михайловича.
По воспоминаниям современников «Дома прислуживало ей человек с триста. Крестьян было 8000; другов и сродников множество много; ездила она в дорогой карете, устроенной мозаикою и серебром, в шесть или двенадцать лошадей с гремячими цепями; за нею шло слуг, рабов и рабынь человек сто, оберегая ее честь и здоровье».
Боярыня Морозова была противницей реформ патриарха Никона, тесно общалась с апологетом старообрядчества — протопопом Аввакумом.
Феодосия Морозова занималась благотворительностью, принимала у себя в доме странников, нищих и юродивых. Оставшись в тридцать лет вдовой, она «усмиряла плоть», нося власяницу. Однако Аввакум попрекал молодую вдову, что она недостаточно «смиряет» свою плоть и писал ей «Глупая, безумная, безобразная выколи глазища те свои челноком, что и Мастридия» (призывая по примеру преподобной Мастридии, чтобы избавиться от любовных соблазнов, выколоть себе глаза).
Домашние молитвы Морозова совершала «по древним обрядам», а её московский дом служил пристанищем для гонимых властью староверов.
Но поддержка ею старообрядчества, судя по письмам Аввакума, была недостаточной: «Милостыня от тебя истекает, яко от пучины морския малая капля, и то с оговором».
Царь Алексей Михайлович, всецело поддерживающий церковные реформы, пытался повлиять на боярыню через её родственников и окружение, а также отбирая и возвращая поместья из её вотчины. От решительных действий царя удерживало высокое положение Морозовой и заступничество царицы Марии Ильиничны.
Феодосия Морозова неоднократно присутствовала в «новообрядной церкви» на богослужении, что старообрядцами рассматривалось, как вынужденное «малое лицемерие».
Но после тайного пострига в монахини под именем Феодоры, состоявшегося согласно старообрядческим преданиям 6 декабря 1670 года, Морозова стала удаляться от церковных и светских мероприятий.
Под предлогом болезни она 22 января 1671 года отказалась от участия в свадьбе царя Алексея Михайловича и Натальи Нарышкиной. Отказ вызвал гнев царя, он направил к ней боярина Троекурова с уговорами принять церковную реформу, а позднее и князя Урусова, мужа её сестры. Морозова обоим ответила решительным отказом.
В ночь на 14 ноября 1671 года в дом Морозовой по приказу царя пришёл архимандрит Чудового монастыря Иоаким (впоследствии Патриарх Московский) и думный дьяк Иларион Иванов.
Они провели допрос Феодосии и её сестры (чтобы выказать своё презрение к пришедшим они легли в постели и лежа отвечали на вопросы).
После допроса сестёр заковали в кандалы, но оставили под домашним арестом.
Через несколько дней Феодосия была перевезена в Чудов монастырь, откуда после допросов её перевезли на подворье Псково-Печерского монастыря.
Однако, несмотря на строгую стражу, Морозова продолжала поддерживать общение с внешним миром, ей передавали еду и одежду.
В заключении она получала письма от протопопа Аввакума и смогла даже причаститься у одного из верных старой вере священников. Вскоре после ареста Феодосии скончался её сын Иван. Имущество Морозовой было конфисковано в царскую казну, а двое её братьев сосланы.
Патриарх Питирим просил царя за сестёр: «Я советую тебе боярыню ту Морозову вдовицу, кабы ты изволил опять дом ей отдать и на потребу ей дворов бы сотницу крестьян дал; а княгиню тоже бы князю отдал, так бы дело то приличнее было. Женское их дело; что они много смыслят!».
Но царь, называя Морозову «сумосбродной лютой», ответил патриарху, что «много наделала она мне трудов и неудобств показала» и предложил ему самому провести допрос боярыни. Патриарх в присутствии духовных и гражданских властей беседовал с Феодосией в Чудовом монастыре. Решив, что она больна (боярыня не хотела стоять перед патриархом и весь допрос висела на руках стрельцов), попытался помазать её освящённым маслом, но Феодосия воспротивилась. Боярыню вернули под арест.
В конце 1674 года боярыня Морозова, её сестра Евдокия Урусова и их сподвижница жена стрелецкого полковника Мария Данилова были приведены на Ямской двор, где пытками на дыбе их пытались переубедить в верности старообрядчеству.
Согласно житию Морозовой, в это время уже был готов костёр для её сожжения, но Феодосию спасло заступничество бояр, возмущённых возможностью казни представительницы одного из шестнадцати высших аристократических семейств Московского государства.
Также за Феодосию заступилась сестра царя Алексея Михайловича царевна Ирина Михайловна.
По распоряжению Алексея Михайловича она сама и её сестра, княгиня Урусова, высланы в Боровск, где были заточены в земляную тюрьму в Пафнутьево-Боровском монастыре, а 14 их слуг за принадлежность к старой вере в конце июня 1675 года сожгли в срубе.
Часовня-памятник на предполагаемом месте заключения боярыни Морозовой и княгини Урусовой.
«Раб Христов! — взывала замученная голодом боярыня к сторожившему ее стрельцу. — Есть ли у тебе отец и мати в живых или преставилися? И убо аще живы, помолимся о них и о тебе; аще ж умроша — помянем их. Умилосердися, раб Христов! Зело изне-могох от глада и алчу ясти, помилуй мя, даждь ми колачика», И когда тот отказал («Ни, госпоже, боюся»), она из ямы просила у него хотя бы хлебца, хотя бы «мало сухариков», хотя бы яблоко или огурчик — и все напрасно.
Евдокия Урусова скончалась 11 сентября 1675 года от полного истощения. Феодосия Морозова также была уморена голодом и, попросив перед смертью своего тюремщика вымыть в реке свою рубаху, чтобы умереть в чистой сорочке, скончалась 1 ноября 1675 года.
Суриков вспоминал, что ключ к образу главной героини дала увиденная однажды ворона с чёрным крылом, которая билась о снег. Образ боярыни срисован со старообрядки, которую художник встретил у Рогожского кладбища. Портретный этюд был написан всего за два часа. До этого художник долго не мог найти подходящее лицо — бескровное, фанатичное, соответствующее знаменитому описанию Аввакума: «Персты рук твоих тонкостны, очи твои молниеносны, и кидаешься ты на врагов аки лев».
Юродивый срисован с московского бедняка, который торговал огурцами, сидя на снегу. Всего сохранилось более сотни подготовительных этюдов к картине, в основном портретных. Художник прикреплял зарисовки к картине кнопками, от которых остались отверстия, раскрытые при реставрации.
В истории искусства бытует предание, что первоначально Суриков начал писать «Боярыню Морозову» на холсте меньшего размера, но почувствовав, что не в состоянии вместить на него всех задуманных персонажей, сделал снизу надшивку, где изобразил расстояние от края картины до розвальней, и только после этого сани визуально «поехали», то есть стало ясно, «как тяжело этим саням пробиваться, пробираться сквозь толпу». Реставраторами и музейными сотрудниками легенда о надшивке холста не подтверждается.